Смерть с пожеланием любви
Шрифт:
– Прости за этот вопрос, – нахмурилась Полина, – но почему он не определил ее в больницу?
– Дорогая, – улыбнулся Сергей, – мы жили в СССР. Отец мой был интеллигентным человеком, ему было неловко, что в его семье возникли подобные проблемы. К тому же он не хотел поставить на нас с Верой клеймо детей шизофренички. Зато после его смерти Вера не побоялась вынести нашу беду за порог, и, как видишь, ничего страшного не случилось. Всем было плевать, что наша мать больна. Люди занимались собой и не обращали на нас внимания.
– Но биполярное расстройство, насколько мне известно, это не шизофрения.
– Клинический диагноз не имел значения,
– А отец? Почему он повесился? – с недоумением спросила Полина.
– За почти десять лет пытки, в течение которых папа ухаживал за мамой, он и сам стал сумасшедшим. К тому же пристрастился к алкоголю. Я любил отца, он был мягким и добрым, никогда не кричал. Очень солнечно и открыто улыбался. И руки его были теплыми. – Сергей провел кончиками пальцев по левой ладони. – Думаю, он много выпил тогда и принял решение избавить себя от мучений. Ему и Вере было очень тяжело ухаживать за мной и мамой. Но в отличие от сестры мой отец оказался слабым, хотя и продержался довольно-таки долго. В тот день я вернулся из школы в плохом настроении. Уже утром мама начала гадко себя вести, облила отца чаем, бегала по квартире, злилась на кого-то, швыряла во все стороны вещи. Помню, Вера затянула ее в спальню и заперла. Я не хотел возвращаться домой, знал, что меня там ожидает. Но, увы, то, что я увидел, оказалось еще хуже. Обнаружив отца, я ничего не сделал и никому не сказал о случившемся, просто сидел у двери и ждал, когда Вера вернется из университета, и одновременно слушал дикие песни моей матери, доносящиеся из спальни. Вечером отца увезли в морг, а практически на следующий день Вера отправила маму в психиатрическую лечебницу. Там она и умерла, прожив еще тридцать лет, и за все это время только я навещал ее. Вера ни разу не пришла.
– Почему? – со слезами на глазах спросила Полина.
– Вера терпеть не может в людях слабость.
– Но ведь она ваша мать?!
– И что? – кончиками губ улыбнулся Сергей. – Она была больным человеком, испортившим жизнь многим. Не по своей прихоти, конечно, но тем не менее. В первую очередь отцу, а во вторую – Вере. Во всех бедах нашей семьи она винила мать, после и отца за то, что он вовремя не принял меры, а когда понял, что не в состоянии справиться с ситуацией, просто залез в петлю. Вера слишком рано повзрослела. Она стала мне матерью не в тот день, когда повесился отец или когда бригада санитаров увезла маму в больницу. Нет, она была ею уже задолго до этого. Когда забирала меня из детского сада, стирала всем нам одежду, готовила, убирала. Когда встречала пьяного отца у подъезда и помогала подняться в квартиру, ездила за лекарствами для матери, водила меня в школу и на разные кружки. Она была центром и главой нашей семьи, ею и осталась. Несмотря на противоречия, которые часто возникают между нами, я благодарен Вере за все хорошее, что произошло в моей жизни. Она помогла получить образование, купила первую машину, а потом и квартиру. Вера все делала для меня, заботилась с раннего детства и продолжает это делать до сих пор. Однако с ней связано и много плохих моментов. К тому же из-за мужского характера сестры я всегда чувствовал себя слабым и вырос неуверенным в себе.
– Неправда, –
– Люди не всегда те, кем кажутся. Поверь, я очень не уверен в своих силах, потому что Вера так и не дала мне возможности повзрослеть. Я и сейчас остаюсь тем десятилетним мальчиком, который ожидал ее возле ванной, где повесился отец, со страхом вслушиваясь в угрожающие песни матери.
– Сережа, она тебя очень любит, – тоном, будто сделала открытие, произнесла Полина и с удивлением повторила, уже для себя самой: – Ты – самый важный человек в ее жизни. Потому что так оберегать можно лишь того, кого обожаешь, без которого мир кажется пустым и ненужным.
– Любовь можно проявлять другим способом.
– Поэтому ты выбрал любовь мужчин? Потому что самые близкие женщины заставляли тебя страдать?
Сергей взял Полину за руку и крепко сжал пальцы, заставив ее напрячься от внезапной боли.
– Я не могу ответить на твой вопрос. Так случилось, и разбираться в этом вовсе не хочется.
– Ясно. – Полина осторожно высвободила руку и пошевелила пальцами. – Едва не сломал.
– Прости. Еще виски?
Спустя час они, уже изрядно пьяные, сидели на полу и возмущенно ругали человека, который задушил Роберта, убил Петю-Хряка и избавился от любовника Веры. И хотя Полина ни разу не видела Лерочку-художника, горевала о нем так, будто он был ее лучшим другом. Будучи пьяной, она жалела всех, в том числе тех, кто жалости не заслуживал.
– Знаешь, что я делал, пока ожидал тебя? – Сергей открыл крышку ноутбука, стоящего на столике. – Читал в Интернете о гарроте. Вот, слушай.
– Я знаю, что гаррота – очень популярное оружие у наемников, мафиози и других, кто хочет бесшумно устранить жертву.
– Неплохие познания. Но меня не это заинтересовало. В Испании существовало несколько форм казни с помощью гарроты. Благородная гаррота, когда казнимый сам давал сигнал к экзекуции. Обычная, когда осужденного подвозили к месту казни на муле, но когда ему умереть, решал палач. И подлая – когда преступник следовал на смерть пешком или ехал на осле.
– Зачем ты мне это читаешь? Хочешь, чтобы я угадала, как казнят вас? – хихикнула Полина, но быстро замолчала. – Прости, – извинилась она, протянула руку и погладила Сергея по голове. – Хочу, чтобы человека, который преследует вас, нашли, а ты остался жив, и Вера тоже. Но почему он использует именно гарроту? Это демонстрация уважения или, наоборот, намек на то, что вы будете ехать на осле к месту казни?
– Интересный вопрос. Я даже не подумал об этом, лишь читал, что представляет собой это орудие. Ты знаешь, что в Интернете можно найти даже технику ее использования?
– Прочел, потренировался на кошках и вперед, на настоящее дело?
Они оба рассмеялись, но быстро замолкли и повернулись в сторону выхода, так как за дверями послышался легкий шум и вскоре в прихожей появилась госпожа Пиоро. Хмурая, с темными кругами под глазами, говорящими о том, что она забыла, когда спала в последний раз, она не была похожа на ту Веру Пиоро, к которой привыкла Полина. Однако язык ее, в отличие от тела, не устал, так как едко и быстро отдавал указания кому-то в трубку телефона. Сначала Вера не заметила Полину, она смотрела на брата с необычайной нежностью и заботой в глазах, а когда увидела ее, взгляд не изменился, в нем лишь прибавилось иронии, да и губы растянулись в саркастичной улыбке.