Смерть содержанки

Стаут Рекс

– Нет.

– Есть ли у вас хоть какие-то основания подозревать, что вы можете иметь отношение к убийству Изабель Керр?

– Нет.

– Хорошо. Возможно, что окружной прокурор и не предъявит мистеру Кэтеру обвинение в убийстве, пока не выяснит, кто платил за квартиру мисс Керр; к этому обязывает обычная осторожность. Вам остается надеяться, что прокурор никогда этого не выяснит; я тоже буду удовлетворен.

Вульф наклонил голову.

– В том-то и загвоздка, мистер Баллу. Если мистеру Кэтеру придется предстать перед судом, то ваше имя неизбежно всплывет. Мистер Кэтер присягнет, начнет давать показания, назовет вас, и – пиши пропало. Есть, правда,

неплохой шанс, что если удастся изобличить и осудить истинного убийцу, то ваше имя тоже останется в тени; если же станут судить мистера Кэтера, то про вас неизбежно станет известно. Следовательно, принимая в расчет, что мистер Кэтер невиновен, в наших общих с вами интересах не допустить судебного процесса над ним. Также в наших с вами интересах – изобличить убийцу Изабель Керр. Если вы откажетесь помочь мне, я, естественно, заподозрю, что ее убили вы; если же потом окажется, что я заблуждался, то я только зря потрачу драгоценное время, что будет чертовски жаль. Я ясно изложил суть дела?

Морщинки на лице Баллу углубились, выражение же совсем не изменилось. Он только глубоко вздохнул, потер ладонью бровь и спросил:

– Могу я что-нибудь выпить?

Я сказал, что да, конечно, поскольку решил, что так быстрее, чем звонить Фрицу. Баллу заказал джин со льдом и долькой лимона, и я отправился на кухню. Пока Фриц нарезал лимон, я разыскал джин, стакан и ведерко со льдом. Когда я вернулся в кабинет, красное кресло пустовало; Баллу стоял возле нашего огромного глобуса, медленно вращая его кончиком пальца. Когда я поставил поднос на столик, Баллу подошел, бросил в стакан кубик льда, плеснул сверху джин, выдавил и положил в стакан пару кружочков лимона и размешал. Когда я подошел к своему столу и уселся, Баллу все еще помешивал коктейль. Наконец он поднес его к губам, два раза отхлебнул и отставил стакан.

– Да, – произнес он, – вы ясно изложили суть дела.

Вульф приоткрыл глаза.

– Судя по всему, я попался, – продолжал Баллу. – Я не могу проверить истинность ваших утверждений. Выпить мне и в самом деле хотелось – я всегда пропускаю стаканчик, когда возвращаюсь домой после работы, но куда важнее для меня было выгадать немного времени для размышлений. Я решил, что вы говорите правду, хотя бы потому, что не вижу, что бы вы выигрывали, вводя меня в заблуждение. Единственная альтернатива для меня – повернуться и уйти, но я не могу пойти на такой риск. У меня есть вопрос: когда мисс Керр… когда этот Кэтер впервые узнал обо мне?

Вульф повернулся ко мне.

– Мы это знаем, Арчи?

– Нет, сэр. Но я могу узнать, если это важно.

– Мог он знать это уже месяца четыре? – спросил Баллу.

– Конечно, – я пожал плечами.

– Мне бы хотелось это выяснить. Быть может, сейчас это уже не столь важно, но я бы хотел знать. – Он взял стакан и отпил из него. – Могу еще добавить, что я не убивал мисс Керр. Стал бы человек с моим положением, с моим весом в обществе… Нет, это для вас не аргумент. Для меня даже мысль такая показалась бы фантастической. Вы хотите, чтобы я помог найти убийцу. Если Кэтер невиновен, а факты таковы, какими вы их представили, то я бы искренне рад помочь, но как?

– Сначала покончим с вами, – произнес Вульф. – Где вы были в субботу утром?

– Все утро я провел дома, часов до трех. К обеду мы ждали гостей.

– Если потребуется, вы сможете обеспечить себе алиби на каждые полчаса, начиная с восьми утра?

– Думаю, что да. Мне много раз звонили.

– А у вашей жены есть алиби?

– Причем тут моя жена, черт возьми?

Вульф покачал

головой.

– Не заводитесь. До сих пор вы вели себя безупречно; не портите впечатление. Не я втягиваю вашу жену, а обстоятельства. Знала ли она о вашей связи с мисс Керр?

– Нет.

– Насколько вы уверены?

– Совершенно уверен. Я принял все мыслимые меры предосторожности.

Вульф нахмурился.

– Вы ставите нас в трудное положение. Для меня или для мистера Гудвина было бы весьма желательно повидаться с вашей женой, но как придумать такой повод, чтобы не вовлекать вас? Надеюсь, что мистеру Гудвину удастся…

– Нет, не удастся! Я не позволю вам встречаться с моей женой!

– Вы опять за старое? Вы сами признали, что попались, вот и не трепыхайтесь. Если не вы и не ваша жена, то кто? Я должен иметь факты, или имя, или хотя бы намек. Вы провели с этой женщиной много времени. Она рассказывала вам о своих знакомых, о местах, куда ходила. Мне надо об этом знать.

На шее Баллу начала подергиваться мышца.

– Я настаиваю, категорически настаиваю, чтобы вы не втягивали мою жену в эту историю. Вы, конечно, рассчитываете на то, что вам заплатят. Я никогда не «трепыхаюсь». Сколько вы хотите?

Вульф кивнул.

– Ничего другого от вас я не ожидал. Богатые люди даже не мыслят других путей расчета. Я веду расследование от имени мистера Кэтера, так что вы не можете нанять меня или заплатить мне. Я, конечно, давлю на вас, но только для того, чтобы получить нужные сведения. И вашу жену мы побеспокоим только в том случае, если иного выхода не будет. От вас же мне нужно…

Зазвонил телефон. Я повернулся и снял трубку.

– Контора Ниро…

– Это Сол, Арчи. Я…

– Минутку.

Я отложил трубку в сторону, прошел в прихожую, а оттуда на кухню и поднял трубку параллельного аппарата.

– У нас посетитель. Вываливай, что там у тебя.

– У вас будут еще посетители. Я опростоволосился. Встретил себе равного. Это Джулия Джекет. Отдал бы недельное жалованье, чтобы посмотреть, как бы справился с ней ты. Беда в том, что Ниро Вульф – знаменитость, по ее словам, а также в том, что она обожает орхидеи. Если Вульф покажет ей орхидеи, то она готова хоть часами рассказывать про Изабель Керр. Мне же не скажет ничего. Вообще ничего.

– Да, просто жуть. Боюсь, что мне пришлось бы угрохать на нее целых десять минут.

– Милости прошу. Я уже сказал – даю недельное жалованье. Она…

– Где ты находишься?

– В телефонной будке на Кристофер-стрит. В «Десяти маленьких индейцах» к телефону не пробиться. Сейчас она выступает. Будет на сцене до восьми, а потом снова с десяти минут десятого до десяти с четвертью.

– Тогда это пара пустяков. Приведи ее в половине девятого.

– Пара пустяков – ха!

Послышался щелчок, и связь оборвалась.

Я не надеюсь, что вы мне поверите, когда я скажу, каковы были первые слова, что я услышал по возвращении в кабинет, но вы имеете право знать, почему мы добились от Эвери Баллу так же мало, как Сол от Джулии Джекет. Вот что сказал Баллу:

– Редьярд Киплинг.

Я подошел к столу, не веря своим ушам и не сводя глаз с Баллу.

– Стихи? – спросил Вульф, когда я усаживался.

– В основном стихи, – ответил Баллу, – но также некоторые рассказы. Еще Роберт Сервис и Джек Лондон. Кое-что другое, но эти трое, Киплинг, Сервис и Лондон, есть у меня целиком, в кожаных переплетах. И все хранится там. Кстати, я хотел вас спросить – могут ли они снять отпечатки пальцев с кожаных переплетов? Кожа – не гладкая, а пупырчатая.