Смерть умеет улыбаться
Шрифт:
– Не одна ты у нас такая ловкая. Есть еще Николаша, - призналась
Натка, но тут же кинулась защищать возлюбленного, - Он же не знал, что там собаки! Узнал, когда спустили свору, а вокруг темнотища - глаз выколи. И фонарь включить нельзя - обнаружат. Вот он и палил на бегу куда придется.
Видимо, шальная пуля угодила в бак с бензином. Чистая случайность... Ты представляешь, они хранили горючее и оружие в одном месте?! Недоумки, -
фыркнула подруга, впрочем...
– Чего еще ждать от мужчин, - сказали мы хором.
– И этот... как его... конь?..
– спросила она, я кивнула в ответ, -
Видимо, полез за оружием, когда началась заварушка. Несчастный случай...
Спасибо, что не выдала ребят.
– В каком смысле?
– удивилась я.
– Следствие думает, что стреляли в них. Да, кстати, о призраке. Я нашла его, как ты просила.
Ничего себе кстати!
– Где, - оживилась я.
– О, это очень любопытно. Очень! Твой призрак ведет свою родословную от монахов, которые основали наш городок. Слушай, что расскажу: в глухом лесу они построили скит...
– Это я знаю. Били дичь, ловили рыбу и собирали мед. Знаю-знаю, давай дальше, - нетерпеливо прервала я подругу.
– Откуда?
– удивилась Натка.
– А я была в вашем краеведческом музее, там все про это написано.
– Надо же, а я не была. Стыдно, конечно, но про монахов узнала от
Кшыся. Видишь ли, это Кшысь обнаружил акропольский архив, в котором были персональные карточки на коммунаров, как в каком-нибудь путевом отделе кадров, нет, подробнее, как в гэбэ, - представляешь?
– и древние документы, которым цены нет. Он, говорит, так обалдел, когда понял, что держит в руках, что не заметил, куда вы с Пашей провалились.
Пока до него дошло, что ты кричишь из открытого мусоропровода... В
общем, Николаша ему уже навтыкал.
Мы, говорит, с конторой повязали, для нас, говорит, люди прежде всего.
Ну вот... Так что твой фантом из смутьянов.
– Не поняла, повтори.
– Из тех, кто хотел пришить царя.
– Все равно не поняла. Он же из монахов, сама говорила.
– А что, в краеведческом об этом не было?
– удивилась Натка, - Монахи-то были непростыми. Они держали связь с бунтовщиками, которые хотели посадить на престол своего человека.
– Нет, об этом не было.
– Ага!
– обрадовалась Натка, - Хоть чем-то тебя удивлю. Монастырь был прикрытием, понимаешь?
Тайной явкой, поэтому монахи прорыли подземные коридоры, по которым можно было ходить туда-сюда и носить ящики с оружием, не привлекая внимание ни к себе, ни к ящикам. Можешь потом сама посмотреть карту. Она старинная,
– с несвойственным ей пиететом добавила подруга, - На ладан дышит.
– Я вот думаю, зачем тогда Гоут приглашал меня в краеведческий музей.
Зачем рисковал?
– И что дал тебе этот музей, кроме глубокого эстетического удовлетворения и чувства выполненного долга? О подземелье там не говорится.
Да если бы и говорилось, что с того? Имей ты семь пядей во лбу, а ты, не в обиду будь сказано, имеешь только шесть, и то не смогла бы связать своего молокососа, монастырское подземелье, тетину Ванду и Приваловых, для этого у тебя не хватало нескольких промежуточных звеньев. Как в пазлах, знаешь?
Пока последовательно не подберешь все кусочки до единого, картинка не получится. Сама подумай, для того, чтобы связать Ванду с подземельем, нужны были два дополнительных звена - Крыс и шкаф... Нет, Гоут ничем не рисковал.
Хотя я думаю, что он игрок по натуре, он кайфует, балансируя на грани и дергая судьбу за хвост. А судьба, блин, не ящерица. Щелкнет хвостиком - половины зубов как не было. Нет, дорогая, Гоут рисковал значительно больше, когда приходил то к тебе, то к Грете. Пока дома никого не было, он дважды навещал твою кузину. А когда ушла Грета, он заявился к тебе под предлогом социологического опроса. Подумать только, его двоежениховство могло элементарно раскрыться и весь план полетел бы к черту, но даже это его не остановило. Конечно, предварительно он все рассчитывал и следил за вашими перемещениями в пространстве, но в жизни все не расчитаешь, слишком много привнесенных обстоятельств.
Еще больше он рисковал, до самого последнего момента разбирая архив и упаковывая самые важные бумаги в портфель, в то время как благоразумный Пан ждал его в подвале. Какая поразительная выдержка! Вы бродили по корпусу, а он продолжал заниматься архивом. Но судьбе, как видно, надоело потворствовать ему, и она сделала свой коронный хук хвостом. Карту подземелья, кстати, Кшысь вытащил из портфеля Гоута.
Следовательно, они не собирались надолго покидать наши края, иначе зачем им карта.
– Когда мы бродили по корпусу, - просветила я подругу, - Гоут уже закончил с бумагами и выливал бензин из уцелевшей канистры, чтобы поджечь здание вместе с нами и уничтожить и следы, и свидетелей. А я-то думала, почему так пахнет бензином... Но в остальном ты права. Ладно, проехали. Так что там у нас с монахами?
– У них что-то не срослось. Мы еще не все найденные документы прочитали, так что не знаем что.
Вернее, читает один Кшысь - по образованию он лингвист, аспирантуру заканчивал, а там такая китайская грамота, что без пол-литра не суйся. Мало того, что по-старому, со всякими ятями, так еще и тарабарщиной.
Это такая старинная тайнопись, да будет тебе известно, в которой одни согласные буквы заменяются другими.
Поэтому Кшысь расшифровывает и пересказывает нам содержание. Впрочем, не важно, как и что. Но!
– она подняла указательный палец вверх, -
Догадываешься, к чему я клоню? У кого твой дед купил дом?
– Прадед, - автоматически поправила я, - Я же рассказывала тебе семейную легенду: то ли у церковной общины, то ли у дьяка. Ну и что?
– А то! Теперь я верю, что у тебя сотрясение мозга, а не насморк...
Зайду с другой стороны. Скажи, как ты добралась до Акрополя?
– По коридору, если ты это имеешь в виду.
– Это-это, - подбодрила Натка.
– Пошла направо, потом еще раз направо, поднялась по жуткой лестнице и через гроб вылезла наружу.