Смерть в конверте
Шрифт:
— Если вы насчет работы для мисс Рени, то, боюсь, я не смогу ее взять. А вы та дама, которая у нее остановилась, правда… мисс Силвер?
— Да, это я, — призналась та с дружеской улыбкой и поинтересовалась: — Значит, вы слишком заняты, чтобы взять дополнительную работу?
— Понимаете, не справляюсь… разве что если что-то не срочное, — пояснила мисс Пелл.
Женщина немного заикалась, странно сливала два слова в одно и делала паузы, как будто ей не хватало дыхания, а потом торопилась единым махом закончить предложение.
— Знаете,
Мисс Силвер всегда распознавала беду, когда встречалась с ней, так было и на этот раз. Эти покрасневшие глаза говорили о постоянном недосыпании и хронической усталости. Поэтому самым добрым тоном она сказала:
— Я уверена, что все здесь искренне сочувствуют вашему горю.
Губы мисс Пелл задрожали.
— Все были очень добры, но ее все равно не вернешь. Если бы не эти письма…
Она и сама не знала, почему вдруг заговорила о них. Ее спрашивали об этом на дознании, но с тех пор она постаралась выкинуть их из головы. Они были безнравственными, даже хуже. В языке добропорядочной христианки даже слов нет, чтобы определить их, как они того заслуживают. А Дорис всегда была такой хорошей девочкой. Ноги женщины внезапно ослабли, и она, еле доплетясь до стула, рухнула на него. Внутреннее беспокойство попыталось найти выход в словах.
— Она всегда была такой доброй и хорошей девушкой. Нет там ни слова правды. Дорис была хорошей христианкой!
Мисс Силвер, не дожидаясь приглашения, присела.
— Я в этом уверена. Если особу, которая написала письма, можно найти, это спасет других бедных девушек от несчастий.
Мисс Пелл удивленно посмотрела на нее:
— Тот, кто умудрился написать такие гадкие письма, достаточно сообразителен, чтобы спрятаться получше.
— Вы считаете, что ваша племянница догадывалась, кто их написал?
Руки мисс Пелл, спокойно лежащие на коленях, вздрогнули и сжались.
— Не было там ничего, что указывало бы на автора.
— А кому Дорис могла признаться в своих подозрениях?
— У девочки не было от меня секретов.
— Знаете, иногда молодые девушки любят поговорить между собой. Не было ли у вашей племянницы особо близкой подруги? Может быть, она дружила с Конни Брук?
Мисс Пелл сосредоточенно рассматривала свои сцепленные ладони.
— Они знакомы с детства, — тихо сказала она, — мисс Рени может подтвердить, что я была горничной у матери мисс Валентины, миссис Грей… очень приятная была леди. Когда умер мой брат, я должна была взять Дорис к себе, тогда миссис Грей разрешила мне взять девочку к себе в поместье. Как раз в это время в Тиллинг-Грин приехали миссис Брук с маленькой Конни, так что здесь оказались две маленькие девочки одного возраста и младенец — Валентина.
— Значит, девочки подружились?
— Да они просто обожали друг друга. Последняя работа
Мисс Силвер, нахмурившись, смотрела на собеседницу:
— Мисс Пелл, все считают, что Конни сказала мистеру Мартину, что знает, кто написал эти письма. Вы знали об этом?
— Мистер Мартин об этом не говорил.
— Нет, но говорила его домоправительница, вся деревня сплетничала, что Конни знает все про письма, и мистер Мартин сказал, что ее обязанность — пойти в полицию. А вы считаете, это была ее обязанность?
— Не знаю.
Мисс Силвер помолчала минуту, а потом спросила:
— Конни умерла на следующий день так же внезапно, как и ваша племянница. Если бы она рассказала мистеру Мартину про то, что знала, то, я уверена, жила бы и по сей день. В субботу вся деревня гудела, что полковник Рептон сказал, что знает, кто написал письма, а в понедельник после полудня он тоже умер. Если бы он рассказал полиции, что ему известно, то остался бы жив. Так вот, мисс Пелл, мне кажется, вы что-то знаете. Думаю, очень важно, чтобы вы об этом рассказали.
Бледное лицо швеи слегка порозовело. Она на секунду прикрыла глаза и совершенно иным голосом торжественно произнесла:
— Это третий знак…
— Не понимаю.
— Один знак пришел во сне, — продолжала мисс Пелл, пристально глядя на посетительницу, — второй — из Библии, а третий — из ваших уст. А я сказала себе, что если будет дан третий знак, то сомнения исчезнут.
И если слова звучали непонятно и странно, то сама женщина, напротив, стала удивительно собранной, даже напряжение в стиснутых ладонях пропало.
— Есть что-то, о чем вы знаете и хотите рассказать? — спросила мисс Силвер.
Полученный ответ оказался уклончивым:
— Я расскажу вам о знаках, иначе вы ничего не поймете. Понимаете, когда Дорис в тот день вернулась домой, я обещала ей, что никому не расскажу о том, что она мне сказала, а ведь нельзя нарушать обещания, данные умершим, пока не появится знак, а у меня их уже три. Дорис тогда спросила меня: «Вы никогда не расскажете, тетя Эмили, правда?» — а я ответила: «Конечно, нет». И никогда бы не рассказала, если бы не знаки.
— И что это за знаки, мисс Пелл?
— Первым был мой сон. Это случилось прошлой ночью, да так ясно, словно наяву. Как будто я сижу в этой самой комнате и шью что-то черное и плачу, помню, подумала тогда: «Работу испорчу, черное так легко хватает пятна». А тут дверь открывается и входят вместе Дорис и Конни, как в детстве, а в руках у них цветы — розы, лилии и разные другие. А вокруг них свет, да такой сильный — прямо сверкают. Подходят, значит, они ко мне, а Дорис и говорит: «Не плачь больше, не надо, и не беспокойся о данном мне обещании, оно больше значения не имеет». И тут я проснулась в своей кровати, будильник зазвонил.