Смерть в кредит
Шрифт:
Я не поднимаюсь наверх… Мне становится немного теплее… В голове все перепуталось… Я спокоен… Все в порядке. Я никому не причинял зла… Вот что-то напоминающее «тартану»… Я разбираюсь в судах… Подплывают еще и другие… Они скапливаются… Толкаются в волнах… Вода доходит им до планшира… Они буквально ломятся от съестных припасов. Теперь овощей хватит на всех… Красная капуста, лук, черный редис, репа, сложенная горками, целыми кучами, все это плывет против течения, тащится под парусом!.. Мелькает в свете прожекторов… На мгновение проступая из темноты… Лавирование кончается… И те, что сняли свои куртки из альпаки… Становятся похожими на обычных конторских служащих… Они облачаются в люстрин… Как раньше одевались докеры… С корзинами, огромными кипами, едва удерживая равновесие, они возвышаются в ночи… Возвращаются с помидорами, роют себе глубокие туннели в горах… цветной капусты… Снова исчезают в трюмах… И промелькнув под фонарями, проходят, нагруженные артишоками… Суденышко больше никуда не относит, оно застыло под сходнями… Все новые и новые лодочки подходят
Странно, но у меня зуб на зуб не попадает. Мне совсем плохо… Бред прошел… В голове проясняется… Куда я задевал свое одеяло? Я вспоминаю о той девчонке… И обхожу все бараки подряд… Наконец я нахожу эту крошку. Похоже, она действительно ждала меня. Она уже все убрала, все свои котелки, даже свою большую вилку, сложила все барахло… Ей оставалось только уйти… Ей было приятно, что я вернулся. Она продала свои пирожки. И даже мне показала, что все пусто… Много жареного картофеля… яблоки в масле… Остался только сырок у нее на тарелке… Она намазывает его ножом на хлеб, и мы делим этот аппетитный бутерброд… Я опять проголодался. Чтобы лучше меня рассмотреть, она приподнимает свою вуальку. Она жестами показывает мне, что сердится за то, что меня долго не было. Она уже начала ревновать!.. Она не хотела, чтобы я помогал ей тащить тележку… Навес, под который она обычно ставила свою колымагу, находился в городе… Я нес ее фонарь… Я еще не все успел рассмотреть на ее шляпе… А там было на что посмотреть, оттуда до самой талии свисали разноцветные украшения. Огромное павлинье перо было подвязано у нее под подбородком к великолепному платку в лиловых и золотых разводах.
Кастрюли мы сложили в сарае… Дверь заперли и снова отправились бродить. Тут она стала прижиматься ко мне… Ей хотелось серьезно со мной побеседовать… Но я не поддался… Мне хотелось повалять дурака. Потом я показал ей адрес… «Meanwell College». Я нарочно остановился под фонарем… Она наверняка не умела читать… Она продолжала болтать без остановки… И все повторяла мне свое собственное имя. Она тыкала себя пальцем в грудь. Гвендолин! Гвендолин! Я прекрасно все слышал, тискал ее за грудь, но не понимал ни слова… Нежности, признания! Это так знакомо! С этого всегда начинается, но все это уже надоело и протухло… На подобную обсоску не стоит тратить слов. Привет, малышка! Хочешь пососать, гнида! Она готова была нести мой чемодан! За твое доброе сердце, моя милая! Не стесняйся! Она была крепче, чем я!.. И во всех темных углах приставала ко мне со своими нежностями. Она обнимала меня насильно… приходилось вырываться… Улицы были почти пусты… Ей хотелось, чтобы я ее тоже немножко потискал… пощупал… залез под юбку… Она была очень темпераментная… требовательная, любопытная… Туман скрывал нас… Я должен был еще и целовать ее, иначе она не отдала бы мои вещи… Вид у нее был просто дурацкий, я ужасно мучился… Под фонарем она окончательно обнаглела и залезла мне в штаны… член у меня не стоял… Ей хотелось, чтобы он встал… Я напрягся… Она просто обезумела… Отпрыгнула в туман. Подняла юбку и пустилась в какой-то дикий танец… Я поневоле засмеялся… Не время! Ей хотелось все сразу! Черт бы ее побрал! Она побежала за мной… Уже со злобой! Схватила меня… Как будто хотела сожрать! и присосалась ко мне! Этой девчонке нравились иностранцы…
Площадь опустела, на другой стороне бродячие акробаты свертывали свои палатки… маленькие тележки с конфетами, вареньем… пересекали пустое пространство, раскачиваясь из стороны в сторону, проваливаясь в выбоины и рытвины… им тяжело тащить все это… Они проехали мимо эстрады, на которой еще оставалась какая-то баба, точнее бабуля, обрывавшая свои драпировки… Она была одета как гурия… Ей было неудобно в маскарадном костюме… Она сворачивала свои восточные ковры… афиши, написанные от руки… Она ужасно зевала, выворачивая челюсть… «Уа! Уа!» — раздавалось в ночи. Мы подошли. Прервали ее занятие. Эти суки были знакомы… Начали трепаться… Они, должно быть, приятельницы… Они начали собирать вещи вместе. Я заинтересовал их обеих… Эта фатьма знаком пригласила меня подойти, зайти в ее шатер. Я не мог отказаться, у другой были мои вещи… Эта баба схватила мою руку и стала рассматривать ладонь… Совсем близко, при свете лампы. Она начала вычерчивать мне линии… Я здорово вляпался! Им интересно мое будущее!.. Им хочется все знать, сукам! Хоть с ними и отказываются говорить!.. Черт с ними, мне вполне удобно на куче подушек… К тому же здесь не так холодно, как снаружи… Я отключился… Она же продолжала колдовать… Их заинтересовал мой случай… Восточная женщина оживилась… Она составляла мой гороскоп… хмурила брови… Должно быть, у меня тяжелая судьба… Я же позволял делать с собой все что угодно… Это было не так уж неприятно. Во-первых, меня занимало совсем другое! Я немного осмотрелся, как была устроена их палатка… Она была вся разрисована звездами, а на потолке еще кометы и вышитые луны. Было уже слишком поздно, чтобы возбуждаться, черт возьми! Я ничего не понимал в их болтовне… Было уже по меньшей мере два часа!.. Они и не думали останавливаться и продолжали… Теперь они спорили по поводу маленьких бороздок… Это были на редкость дотошные натуры… У меня постоянно были грязные руки, что значительно облегчало их задачу. И ноги тоже… Я бы с удовольствием заснул… Наконец они кончили… На чем-то сошлись. Моя подружка заплатила старухе из своего кармана две монеты, я видел… Та разложила еще и карты… А потом с будущим было покончено… Мы опять прошли под занавесками. Бабка снова вскарабкалась на свои подмостки и принялась
Моя покровительница, Гвендолина, с этого момента смотрела на меня по-другому… Я стал для нее другим человеком… Она даже ласкала меня теперь иначе… Должно быть, у меня была довольно гнусная судьба… И по картам, и по линиям она, наверное, выходила одинаково дерьмовой!..
Меня так клонило в сон, что я готов был свалиться на месте, но было слишком прохладно. Нужно было еще пройти через дебаркадер… Вокруг действительно не было ни души, кроме маленькой собачонки, какое-то время бежавшей за нами. Потом она удрала к лавкам. Мы пришли в укрытие… Какие-то щелчки… удары весел… и дыхание парней, выходивших в открытое море.
Моя сосулька тащила меня, ей хотелось, я думаю, чтобы я пошел к ней… Я бы с удовольствием лег на мешки, которые были там свалены в огромную кучу, поднимавшуюся до самых балок… Это защищало от ветра… Она знаками показала мне, что у нее есть настоящая комната с настоящей постелью… и только-то… Я сделал отрицательный жест… У меня был адрес, куда я хотел добраться… «Meanwell College»… Лучше было отправиться в школу, чем трахать эту Гвендолину. Не потому, что она была как то особенно уродлива, в своем роде в ней был шарм, она обладала даже некоторой элегантностью… У нее была задница, мускулистые ляжки и очень приятные формы… Рожа мерзкая, но было темно. Мы бы вполне могли бы заняться делом, немного развлечься… Но только выспавшись!.. Я слишком устал!.. К тому же это было невозможно!.. Во мне разливалась желчь! Стоило мне об этом подумать, как у меня пропадало всякое желание… О возможном вероломстве! Стоит только позволить себя втянуть!.. Подлость! ну и сука! А моя мать! Ах! несчастная женщина! а Горлож! Меон! вызовы в суд! кран на кухне! Лавлонг! малыш Андрэ! целая куча дерьма! Да! Дерьма!.. У меня набралась уже целая куча, которая воняла! Огромная! дымящаяся в канаве!.. Извините! За некоторую грубость!
Эта финтифлюшка, моя сосулька, такая невинная, заботливая, я бы ей задал неплохую взбучку, такую, какой она никогда еще не получала, свиное рыло! Если бы у меня были силы!.. Я бы проучил ее… Но она бы, пожалуй, сама мне задала! У нее было кое-что, грудная клетка, как у атлета, она бы меня перевернула, как блинчик, если бы я только вякнул!.. Я только об этом и думал, проходя по узким улочкам, пока она со мной кокетничала… У нее был кулак рабочей, плюс бесцеремонность и наглость. Меня всего трясло. Ладно…
Наконец, я снова достал свой адрес. Все-таки нужно было его найти. Так как она не умела читать, мы стали искать полицейского. Два или три раза мы по ошибке натыкались на фонтаны, маячившие в тумане на перекрестках… Чтобы его найти, нужно было обойти весь мир… Искали у одного дока, у другого. Облазили все закутки и переходы… Несмотря на изнеможение, мы продолжали веселиться… Она поддерживала меня с моим чемоданом… У нее на самом деле было хорошее настроение. Она растрепала весь свой шиньон… Я дергал ее за пряди. Это тоже ее смешило. Бродячая собака увязалась за нами… Наконец, на спуске, у будки, мы заметили свет… Полицейский сидел на корточках, увидев нас, он вскочил. На нем было по крайней мере три плаща, надетых один на другой. Он долго откашливался… Выйдя из тумана, он встряхивался и чистился, как утка. Он зажег свою трубку… Посочувствовал нам. Он смог прочитать мой адрес. И показал куда-то вверх, на самый край ночи, туда, где находился «Meanwell College», на холме, за цепочкой фонарей, взбиравшихся на него зигзагами… Он вернулся в свою будку, протиснувшись в дверь всей своей тушей.
Узнав дорогу, мы перестали торопиться… Оставался еще подъем, очень длинные перила… Приключение подходило к концу!.. Мы пошли совсем медленно, она не хотела, чтобы я утомлялся… Она была полна предупредительности. Больше не осмеливалась мне надоедать… Только робко целовала меня, когда мы останавливались отдохнуть. Под фонарями она показывала жестами, что я был как раз в ее вкусе… Что она для меня готова на все… Примерно на середине подъема мы сели на скалу, оттуда было хорошо видно, как над рекой плывут туманные облака, устремляясь в пустоту. Маленькие корабли на спокойной воде скрывались за ними. Их огни были уже не видны… Только лунный свет, а потом облака закрывали все… Девчонка все жестикулировала… Не хочу ли я еще поесть? Она готова была сходить принести, должно быть, из самых лучших побуждений… Несмотря на сильную усталость, я все же спрашивал себя, хватило бы у меня сил сбросить ее в овраг сильным ударом кулака в поддых? А?..
Внизу были скалы… Вершина тонула в темноте…
Вот из темноты раздаются голоса, показывается вереница мужчин с факелами, я узнаю их, это «Ministrels», размалеванные под негров. Они тоже поднимаются из порта… Тащат в тумане свою тележку. С большим трудом. У них такое тяжелое барахло, которое к тому же постоянно рассыпается… Их причиндалы раскачиваются из стороны в сторону и дребезжат… Заметив нас, они перебрасываются несколькими словами с моей сосулькой… Они останавливаются, рассаживаются и складывают всю свою мелочь в столбик на краю скамейки. Им так и не удается ее сосчитать… Они слишком устали… Они по очереди ополаскивают лица в ручье чуть впереди. И возвращаются такие бледные при тусклом утреннем свете, что напоминают мертвецов… На мгновение вскинув голову, они снова сникают, возвращаются и садятся на гравий… Они подшучивают над моей шалуньей… Наконец все начинают собираться. Трогаемся вместе… Они толкают свою тележку, тащат барахло, чтобы как-то добраться вверх. Мне остается идти совсем немного! Они не хотят расставаться… «Meanwell College» уже за деревьями, за поворотом, еще один спуск, и сад…