Смерть в начале весны
Шрифт:
А охранник намекнул, что такие молоденькие девчонки, как она, приезжие и без образования, зарабатывать могут только в массажных салонах.
Маша по простоте душевной сказала, что она не умеет делать массаж, а он засмеялся и объяснил ей, что к чему. После чего Маша убежала оттуда без оглядки.
«Какой ужас, – думала она, содрогаясь от отвращения, – стать проституткой, лучше уж в Волге утопиться».
Придя домой, она долго плакала, а потом напилась снотворного.
Раздались тихое постукивание по стеклу с той стороны и воркование. Это
Она достала из целлофанового мешочка городскую булку, купленную накануне, раскрошила её, открыла окно и высыпала крошки в деревянный ящичек, который прикрутила проволокой к окну. Птицы сразу же накинулись на угощение, толкаясь и громко воркуя.
«Вот и все мои друзья в этом городе», – подумала Маша, разглядывая голубей.
Она подошла к столу, взяла свой старенький сотовый телефон и уже начала набирать свой домашний номер, но передумала.
Нет, денег на телефоне мало, она позвонит попозже. А сейчас ей лучше всего поесть и пойти поискать хоть какую-то работу. О той, за которую много платят, на время придётся забыть.
Девушка размочила в тарелке несколько ложек овсянки, посыпала её сахаром. Хотела добавить яблоко. Но яблоко у неё было только одно, и она решила, что съест его на ужин с хлебом.
В чайнике оставалась старая заварка, и Маша снова залила её кипятком. Вкус у чая бы не очень…
«Но ничего, сойдёт», – думала Маша.
В девять часов она вышла из дома и отправилась в химчистку, место приёмщицы в которой ей предлагали полторы недели назад. Но увы! Кадровик сказал: «Девушка, вы бы ещё дольше спали. У нас уже неделю как работает человек».
Маша, не удержавшись, решила заглянуть в зал и посмотреть, кто же польстился на это место. Новой приёмщицей оказалась бабулька лет семидесяти с гаком.
«Ну да, – уныло подумала Маша, – в виде прибавки к пенсии зарплата приёмщицы может и сойти».
На улице ярко светило солнце, стучала капель и отваливались с крыши сосульки. Возле многих зданий были натянуты ленты в виде заграждений, чтобы люди не ходили под балконами и козырьками.
На тротуарах сверкали лужи. Маша вспомнила, что, когда она была совсем маленькой, они с мамой пускали в лужах кораблики, которые мастерили из бумаги. Каждому кораблику присваивалось имя, и ещё загадывали желание.
Они с мамой считали, что исполнится то желание, которое написано на кораблике, дольше всех продержавшемся на плаву.
А теперь никто не пускает кораблики, мальчишки не носятся по лужам, разбрызгивая снопы брызг, и не визжат девчонки, которых они успели окатить с головы до ног. Хорошо это или плохо – неизвестно, просто жизнь стала другой.
– Я рассуждаю, как старушка, – сказала сама себе Маша и невольно улыбнулась.
Всё-таки весна! И в этом году она такая тёплая и солнечная, того и гляди травка зазеленеет не в апреле, а в марте.
– Девушка, купите мимозы! – услышала она голос с приятным акцентом, обернулась, мимозы и впрямь были соблазнительными. А карие глаза молодого продавца лучились лукавством.
– Спасибо, но у меня денег нет, – честно призналась Маша.
– Как то есть нет? – удивился он.
– Так вот и нет, – улыбнулась она виновато.
– Ты не местная? – перешёл он на «ты».
– Приезжая.
– Ты, наверное, работу ищешь?
Она кивнула.
– Моему земляку официантка нужна в закусочную. – И, увидев её испуганно расширившиеся глаза, быстро добавил: – Ты не бойся, Карен без глупостей, не обидит и платить по-честному будет. Сейчас я тебе адрес дам, а ему позвоню, предупрежу.
– Я подумаю, – тихо сказала Маша, опуская глаза.
– Думай, но если придёшь, то жалеть не будешь, это я тебе обещаю.
– Спасибо.
Она хотела уже уйти, но он окликнул её:
– Погоди.
Маша обернулась.
– На вот, возьми, – он протянул ей пушистую ветку мимозы и ободряюще улыбнулся.
– Спасибо, – тихо сказала она, прижала веточку к груди и быстро пошла прочь.
А он ещё долго смотрел ей вслед и думал о том, что ни за что на свете не отпустил бы одну в чужой город свою семнадцатилетнюю сестру.
А Маша так и шла по улице, держа в одной руке мимозу, а в другой сжимая бумажку с адресом, который наскоро написал ей продавец мимозы.
Дойдя до квартиры и поставив мимозу в большую банку с водой, она подумала, что надо, наверное, всё-таки найти этого Карена и посмотреть, что за работу он предложит ей в закусочной. Не съест же он её среди бела дня. Если только с деньгами обманет…
Но может быть, и не обманет. Ей всё равно нужно на что-то жить. Её запасы на исходе. А в конце месяца ещё и квартирная хозяйка придёт за деньгами.
В закусочной, наверное, нужны официантки и посудомойки. Она вполне с этим справится. А потом постарается найти другое место. Успокоившись тем, что найдено хоть какое-то решение, она прилегла, не раздеваясь, на диван и заснула.
Ей снился родной город, их домик с резными наличниками, старая яблоня возле самого окна её комнаты. Снился огонь в печи и бабушка, разрезающая острым ножом вкусно пахнущий пирог с рисом и грибами, которые они все вместе собирали летом в лесу.
А мама почему-то не снилась. Маша беспокойно ворочалась во сне и думала: «Где же мама? Она, наверное, вышла куда-то на минутку. Только на одну минуточку».
Из Машиных глаз потекли слёзы, но она так и не проснулась, проспав почти до самого вечера. Вечером, жуя на кухне яблоко с чёрствым хлебом, она решила, что обязательно завтра пойдёт к Карену.
Развернула записку, там был номер телефона. А у Маши денег на сотовом кот наплакал. Она встала и крадучись направилась в прихожую, где стоял стационарный хозяйский телефон.
Маша оглянулась несколько раз, точно кто-то мог увидеть её, и остановить. Она постояла несколько минут возле висевшего на стене телефона, сняла трубку и, решившись, набрала номер.