Смерть в пурпурном краю
Шрифт:
– Изабелл, есть кто-нибудь, кто поживет здесь с вами? Или вы к кому-то переедете?
– Нет. А зачем?
– Не следует сообщать об этом шерифу.
– Потому что это недостаточное доказательство – то, что не забрал лекарство?
– И поэтому тоже. Все дело... очень умело подготовлено. Мне хотелось бы узнать побольше. И тайно. А если об этом раструбят, кончу где-нибудь дорожным рабочим. Что бы ни случилось с Моной и вашим братом, это всего лишь часть какой-то большой акции. Кое-что есть здесь сомнительное и в любой момент может взорваться.
– А вдруг моему брату нужна помощь?
Ее
– Изабелл, мы и так вынудим их что-то делать, если докажем, что вчера в том самолете они не летели. Пока все этому охотно верят, даже ее муж. Шериф немного сопротивляется, но не думаю, что его подкупили. Я убедил шерифа проверить мое заявление о смерти Моны. Если что-нибудь обнаружат, станет ясно, что ни один из них не участвовал в разыгранном отлете.
– Но для этого нужно время! Может, где-нибудь...
Кажется, мне не удавалось ее успокоить. Придется забрать с собой.
– Мне нужно побывать в карсонском аэропорте, надеюсь что-нибудь разузнать. А вам необходимо переправить оттуда машину брата, так? Может, поедете со мной?
После короткого раздумья она решительно кивнула.
– Подождите, я только переоденусь.
Глава 4
Прежде чем она заперла дом, я попросил показать, где обычно стоит машина. Это была крытая пристройка сзади, сбоку от кухни. От задних дверей шла подъездная дорога, боковые стены пристройки-гаража высокие. Если кто-то поджидал Джона Уэбба или зашел в дом в понедельник, можно было спокойно схватить, связать и увезти его. Ей я не стал говорить, что скорее всего его оглушили, прежде чем сунуть в машину. А в тех мрачных, пустынных просторах найдутся тысячи мест, где его можно запрятать без проблем.
Проверив, взяла ли ключи от машины, она заперла дверь. На ней была серая, чуть обвисшая юбка, желтая блузка и накинутая поверх нее вязаная кофта. В руках темно-серая сумка – потрепанная и солидная, как у пожилой дамы. На ногах колготки и черные лакированные лодочки без каблуков. Довершали туалет огромные, почти черные очки. Ее лицо теперь казалось совершенно невыразительным и крошечным.
Сидя рядом, она показывала дорогу, советовала, где можно развернуться, – сухим, бесцветным голосом, напряженно выпрямившись, сложив руки на коленях. Ранимая жертва насилия.
– Где именно на Багамах?
– Что? А-а, вряд ли вы о нем слышали. Остров всего полтора километра длиной, а ширина – метров триста. Недалеко от Оулд-Малет-Кей.
– Южнее Эльютеры? Там очень опасные места. Масса коралловых отмелей.
– Значит, вы там бывали? – Голос ее показался совсем юным.
– Если не ошибаюсь, там стоит старый серый дом, изрядно потрепанный штормами, а рядом – небольшая, прекрасно защищенная бухта. Почти весь остров из вулканической лавы. Окна дома обращены на запад.
– Совершенно точно!
– Вы его продали?
– А он никогда нам не принадлежал. Королева сдала отцу в аренду. На девяносто девять лет. Вы же знаете, такая аренда не продается. Может перейти к прямым наследникам, а когда истечет срок, возвращается к основному владельцу. Мы с Джоном собирались когда-нибудь вернуться.
– Родители оставили
– Мама имела только пожизненную ренту. И не очень большую. У отца были вечные сложности с налогами, он постоянно тратил деньги на сумасбродные проекты. Когда все пересчитали, нам с Джоном досталось каждому чуть больше девятисот долларов. Вы себе представить не можете, как я любила этот остров! Там есть кусочек с песчаным пляжем. В лунные ночи он выглядит сказочно – песок серебрится как снег. Мы все загорали дочерна – как коренные багамцы.
– Сейчас, глядя на вас, нипочем не поверишь, что когда-то вообще бывали на солнце.
– О, ребенком я им даже злоупотребляла. Теперь от него у меня аллергия на губах – распухают и трескаются. Не могу представить ничего более ужасного, чем жариться на солнце.
– Когда вы загорали в последний раз?
– Много лет назад.
– Уже нашли управу – химия творит чудеса. Есть кремы, не пропускающие никаких лучей.
– Неужели?
– Полная гарантия.
– Вы можете мне достать? Знаете, как он называется?
– Конечно.
– Может, вам это покажется... блажью. Но... если вы правы... если с Джоном случилось что-то страшное, мне будет легче пережить это где-нибудь далеко отсюда, поджариваясь до смерти и беспамятства. Как от наркотиков. Мистер Макги, когда вы видели тот дом в последний раз?
– Два года назад, весной.
– Вы выходили на берег?
– Нет – рассматривал в бинокль. Двери и окна заколочены досками, но выглядят в порядке.
– Чтобы жить там, нужен, наверное, ремонт, придется прочистить трубы, цистерны и вообще. А сколько радости нам доставляла старая, но крепкая яхта! Четыре часа до Нью-Провиденс, и каждый раз с приключениями. Выждать погоду, ветер и еще до рассвета – в путь.
Когда она говорила о прошлом, голос звучал легко, эмоционально, раскованно. Я принял это к сведению. Чем больше о ней узнаю, тем легче ее успокаивать.
Набирая скорость на широких петлях автострады, я карабкался затем на взгорья, перевалив, свободно скатывался вниз, на чахлую равнину с редкими оградами с серо-зеленой травой и свободными участками, покрытыми кактусами и редким кустарником. Это была старая автострада номер 202, ею пользовались гораздо реже, чем новой – номер 100. Она пробегала через несколько поселков испанского стиля, продираясь по узким улочкам с изображениями кошачьих морд. Новая автострада теперь облеплена закусочными, гаражами и автомобильными свалками.
По мере приближения к Карсону вдали проступали горы, которые, я заметил еще в самолете, окрашивались в пурпурные цвета, а у самых вершин виднелись белые полосы снега в расщелинах. Аэропорт находился на северной окраине города. Его здание – новое, небольшое – состояло сплошь из белых плит и цветного стекла. С двух сторон аэровокзала раскинулись просторные стоянки. Метрах в пятистах от здания стоял зашарпанный, раскаленный солнцем ангар, а все пространство вокруг него занято двумя десятками маленьких, блестящих самолетов, расставленных в определенном порядке на пыльной бетонированной площадке. На обеих стоянках было припарковано около сорока машин. Маленький красно-кремовый самолет как раз шел на посадку.