Смерть в твоих глазах
Шрифт:
– Вот ты о чем! Понятно, но Бестужева нет в Москве, в этом я уверен, и убийства совершал не он.
– Ты так хорошо его знаешь?
– Как себя!
– Но за год плена он мог измениться.
– Алла, Сергей у «духов», то есть у бандитов, – повысил голос Веселов. – У нас есть веские основания предполагать, в какой банде он находится. И я вытащу его.
– Ты так самоуверен?
– Я его вытащу, Алла, чего бы мне это ни стоило. И они вновь будут вместе с Ларисой.
– Ты до сих пор
– Не знаю, – пожал он плечами. – Иногда кажется, что люблю, иногда… но давай сменим тему, Лариса жена Сергея, и этим все сказано.
Отпив еще вина, Алла осмотрелась:
– По-моему, я видела где-то магнитофон.
– В секретере. Двухкассетный «Шарп». Его командир мой еще из Афганистана привез, потом отдал мне.
– А кассеты есть?
– Были, но старые, начала девяностых. А что?
– Я хочу танцевать. Надеюсь, кавалер не откажет даме в исполнении ее желания?
– Не откажет. Минуту.
Дмитрий достал двухкассетник, поставил кассеты с медленной музыкой и подошел к Алле:
– Позвольте пригласить вас на танец?
– С удовольствием.
Алла прижалась к Дмитрию, и он, ощущая близость ее стройного горячего тела, почувствовал прилив желания.
– Как хорошо с тобой, – прошептала Алла, – спокойно, будто кроме нас нет никого на свете.
– Да, Аля, мне тоже очень хорошо.
– А ведь может быть еще лучше, давай выключим свет.
– Но у меня нет ни ночника, ни бра.
– А зачем нам свет?
Дмитрий протянул руку, щелкнул выключателем, и тут же губы Аллы накрыли его губы страстным долгим поцелуем. Затем она резко отпустила его и начала расстегивать на нем рубашку:
– Аля! Я сам.
– Нет! Какое сильное тело, волосатая грудь, о, как я обожаю такую грудь!
Дмитрий не выдержал и, схватив подол ее платья, рванул вверх. Оно затрещало по швам.
– Я порвал твое платье!
– К черту платье, все к черту, я хочу тебя, хочу, чтобы ты был во мне. Весь, без остатка.
Сорвав друг с друга одежду, Дмитрий и Алла упали на диван.
– Простынь! Простынь под подушкой! – проговорила Алла.
Но Дмитрий не слушал ее. Он потерял голову от дикого желания овладеть этой женщиной.
Алла вскрикнула, когда он вошел в нее. Крик перешел в обрывистое со стоном дыхание. И вновь крик…
Дмитрий опрокинулся на диван, широко раскинув руки:
– Это… это что-то небесное. Ты прелесть, Аля.
– Никогда не думала, что может быть вот так, – положила она голову ему на грудь.
– Как, Аля?
– Безумно сильно и сладко. Я, кажется, на какое-то мгновенье даже потеряла сознание. Еще никогда и ни с кем мне не было так хорошо.
– И с Толиком?
– Господи, Дима, да забудь ты о нем. Нет больше никакого Толика, нет Ларисы, Воронова нет, этого беспощадного убийцы. Никого нет, только ты и я.
Она коснулась губами его соска, живота, опускаясь все ниже и ниже. Дмитрий застыл в оцепенении, затем застонал, когда Алла достигла цели, полностью отдался ласкам не познанной еще любви. Безумной, страстной, развратной в какой-то степени, бешеной близости.
Полностью удовлетворившись, они оторвались друг от друга в половине четвертого. За окном шумел летний дождь, вливая в открытую форточку волны свежей прохлады.
– Как же я до тебя жила? – отдышавшись, проговорила Алла. – И могла прожить до старости, так и не узнав, что такое настоящее удовлетворение. Спасибо тебе, Дима.
– За что?
– За все! – Она поцеловала Веселова и, кокетливо улыбнувшись, добавила: – Пойду в ванную, приму душ.
– Подожди, Аля, – одернул ее за руку Дмит-рий, – мы не предохранялись, ты, наверное, можешь забеременеть?
– Тебя это пугает?
– Нет, но…
– Не волнуйся, – закрыла она ему рот ладонью, – к сожалению, у меня не может быть детей. Неудачный аборт в восемнадцать лет. Но не надо меня жалеть. Так даже лучше. Для меня. А ты хотел бы ребенка?
– Не знаю! Но, естественно, не отказался бы от него.
– Верно! Ведь ты же благородный человек. Пошла я.
Алла встала, и, привыкнув к темноте, Дмитрий с удовольствием проводил взглядом красивую и обнаженную женщину, демонстрирующую ему всю себя.
Он тоже поднялся и прошел к столику. Подняв бутылку, заметил, как дрожат его руки. Такое тоже было с ним впервые. Разливая водку, он наполнил рюмку, опрокинул ее, прикурил сигарету и упал в кресло. Спиртное успокоило его. Подошла по-прежнему обнаженная Алла, присела напротив, выпила остатки вина и потянулась:
– Хорошо-то как. – Потом взглянула на Дмитрия: – Я оставила воду включенной, только полотенце мокрое. У тебя в шкафу, по-моему, другое есть.
– Найдем.
Когда Веселов вернулся из ванной, на улице сквозь пелену дождя забрезжил рассвет. Алла стояла у окна. Она повернулась, и Дмитрий увидел в ее руке свой пистолет.
– Аля! Оружие не игрушка! Зачем ты взяла его?
– Не знаю. Ты извини, я никогда раньше не держала пистолет. Он настоящий?
– Да, боевой!
– А что за надпись на нем? «За мужество и доблесть».
– Это наградной пистолет.
– За что тебя им наградили?
– Там же написано.
– Тяжелый!
– Дай его мне!
Но Алла продолжала смотреть на «ПМ», не выпуская его из рук:
– Какое странное ощущение. У меня в руках неказистая с виду вещь, похожая на детскую игрушку. И в то же время достаточно нажать на курок, и оборвется чья-то жизнь. Хлопок, и нет человека.