Смерть

Рано утром Такки вернулся на место происшествия. Он начал с того, что опросил соседей и произвел повторный осмотр места происшествия.

К этому времени там, где еще вчера лежали тела Салли Тернер и ее слуги, остались только засохшие следы крови да меловые контуры, показывавшие, в каком положении были найдены убитые, и детектив еще раз подумал о том, что Фру-Фру был скорее всего случайной жертвой. Убийца просто наткнулся на него в темноте и не глядя разрядил свой револьвер прямо ему в лицо. Это, в свою очередь, указывало на то, что место преступления убийца покидал в состоянии, близком к панике, но, несмотря на это, он практически не оставил следов.

Сейчас Такки ждал, пока знаменитый Бобби Скорч придет в себя настолько,

что его можно будет допросить. Несколько часов назад в усадьбу приехал адвокат Бобби Марти Штайнер; он прошел прямо в спальню и заперся там со своим клиентом. Вот уже два часа они о чем-то говорили, а Такки изнывал от нетерпения и голода.

Покачав головой, детектив постарался не думать о еде. Свой сверток с завтраком он специально оставил на кухне дома, постановив себе не заходить в особняк до тех пор, пока не почувствует себя на грани голодного обморока. Теперь, чтобы избавиться от мыслей о сандвиче с ветчиной и салате, он попытался думать об адвокате. С первого же взгляда Такки определил, к какому типу относится Марти Штайнер. Гладко зачесанные седые волосы, самоуверенное лицо и дорогой спортивный костюм выдавали в нем типичного голливудского адвоката, хотя, возможно, и не из первой десятки. Как бы там ни было, этот субъект, наглядно воплощавший принцип «шито-крыто», которого звезды старались придерживаться каждый раз, когда их сумасшедшие выходки начинали пахнуть настоящим скандалом, явно был не прочь попасть на первые полосы газет вместе со своим знаменитым клиентом. Такки был абсолютно в этом уверен, хотя не раз клялся себе никогда не спешить с ярлыками и суждениями. Впрочем, в случае с Марти Штайнером удержаться от искушения было невероятно трудно – язвительные оценки и эпитеты сами просились на язык.

Раздумывая об этом, Такки посмотрел на часы, попутно отметив, что коричневый кожаный ремешок совсем износился и что ему нужно срочно купить новый, если он не хочет остаться без часов. Часы Такки было, жаль – они не были особенно дорогими, но детектив к ним очень привык. Что ж, значит, в следующий уик-энд они с женой вместе отправятся по магазинам. Фэй всегда «« нравилось прогуливаться по широким тротуарам Третьей авеню, заходя то в один, то в другой магазин, и Такки не имел ничего против подобного времяпрепровождения, покуда ему удавалось перехватить пару-другую гамбургеров или горячих пончиков.

Проклятие, опять он о еде!

Такки сглотнул слюну и прислушался к собственным ощущениям. Оставленный в кухне сандвич, хоть и был плотно завернут в целлофан, столь явственно манил его, что Такки сдался. Махнув рукой, он поспешил в дом.

В кухне детектив застал полную филиппинку средних лет, которая работала у Салли Тернер приходящей горничной. Звали ее Эппи. Сидя за длинной мраморной стойкой, служившей разделочным столом, Эппи меланхолично роняла слезы в стакан с молоком, рядом с которым стояла наполовину опустошенная тарелка с бисквитами. Такки уже допрашивал ее полчаса назад, но Эппи только рыдала в три ручья, и ему так и не удалось добиться от нее сколько-нибудь вразумительного ответа.

Впрочем, скорее всего Эппи действительно ничего не знала. Каждый день она приходила в усадьбу к восьми утра, а уходила в три. Вчера ей пришлось немного задержаться, так как мисс Салли и ее гостья обедали у бассейна, но, когда Эппи уходила, все было в порядке.

Когда Такки поинтересовался у Эппи, какими были взаимоотношения между Салли Тернер и Бобби Скорчем, горничная снова разрыдалась.

– О, они так любили друг друга! – повторяла она. – И все время смеялись!

Что ж, мрачно подумал Такки, сейчас Бобби больше не смеется. Но для него это было не главным; детектив злился из-за того, что безутешный вдовец до сих пор не удосужился ответить на вопросы следствия, и Такки это очень не нравилось. Правда, Бобби Скорч и не обязан был давать полиции какие-либо показания, однако того, что он не хотел этого делать, было более чем достаточно, чтобы на него тут же пала тень подозрения.

Машинально поправив галстук, что он всегда делал перед тем, как сесть за стол, Такки стал искать взглядом свой

завтрак, но не нашел. Он хорошо помнил, что оставил сандвич на мраморном рабочем столе, но сейчас стол был пуст.

– Послушай, э-э-э… Эппи, я тут кое-что оставил, – проговорил Такки, стараясь не обращать внимания на голодное урчание в желудке. – Ты не видела?.. Такой небольшой сверток: там были бутерброд и пластмассовая коробка с салатом.

– Чего? – Эппи словно не могла поверить, что в такую трагическую минуту кто-то может говорить о еде.

– Мой завтрак… – повторил Такки, слегка откашлявшись. – Я хорошо помню, что оставил его здесь.

– Ах да… – пробормотала Эппи и, громко шмыгнув носом, снова уткнулась в свое молоко. – Я не знала, что это твое. Я его съела.

– Съела?.. – Такки не верил собственным ушам.

– А что тут такого? – Эппи засунула в рот очередное печенье и повернула к нему распухшее от слез лицо. – Ведь это был завтрак…

Видя, что детектив не на шутку рассержен, Эппи почла за благо снова разрыдаться и чуть не подавилась печеньем. Такки вполголоса выругался и, не зная, что еще сказать, прошелся по кухне из конца в конец.

Выручил его Ли Экклз. Ли был партнером Такки; его вызвали из отпуска через час после того, как в участке стало известно о громком убийстве, но он был на рыбалке и только что вернулся в Лос-Анджелес.

– Господи Иисусе, видел бы ты, что творится снаружи. Чистый цирк! – воскликнул Ли, входя в кухню. – Что тут у вас случилось такого, что мартышки с фотоаппаратами облепили все деревья в округе?

Мэдисон Кастелли сидела за кухонным столом и, глядя на экран включенного портативного компьютера, честно пыталась работать, однако сегодня у нее ничего не получалось. Она должна была написать статью о Салли Тернер, но это оказалось очень непростой задачей.

Откинув на спину длинные черные волосы, Мэдисон : глубоко вздохнула и, взяв себя в руки, напечатала еще один абзац статьи. «Наверное, – подумала она, ненадолго отвлекшись, – когда я выплесну все на бумагу, мне» станет легче «. И действительно, вскоре Мэдисон втянулась в работу, и ее пальцы забегали по клавишам с привычной быстротой. Единственное, что по-прежнему не давало ей покоя, – это ее близкое знакомство с Салли, и Мэдисон боялась, что это может помешать ей быть объективной.

Подумав об этом, Мэдисон снова остановилась и побарабанила пальцами по столу. Ну что, что еще она может сказать о девушке, которую знали буквально все – или думали, что знали? И не просто о девушке, а о самой Салли Т. Тернер, знаменитой Мисс Резиновый Костюм, роскошной платиновой блондинке, статьи о которой регулярно появлялись в желтой прессе наряду с рискованными снимками, сделанными пронырливыми папарацци на дискотеке, на вечеринке или на выходе из ночного клуба, о любимице миллионов сексуально озабоченных подростков, балдевших от одной лишь ложбинки между ее фантастическими грудями, неизменно остававшейся на виду вне зависимости от того, была ли Салли одета в вечернее платье и туфли на высоченных каблуках или в обтягивающий гидрокостюм, в котором она снималась в своем бесконечном сериале. И на фотографиях, и на экране она всегда смеялась иди махала рукой, и многим, наверное, казалось, что ее улыбка мощностью в миллион мегаватт способна разогнать любую тьму. Но смерть оказалась сильнее…

Пожалуй, только одна Мэдисон знала, что эти арбузные груди, эти бесконечные ноги, сексуальная попка и копна длинных обесцвеченных волос принадлежали на самом деле очень простой, очень наивной и по-настоящему милой девушке. И хотя их знакомство продолжалось едва ли больше суток, Мэдисон успела полюбить Салли, ибо в ней она обнаружила редкие для Голливуда наивность и свежесть, которые не могли оставить ее равнодушной.

Мэдисон неожиданно захлопнула компьютер. Ей больше не хотелось ничего писать – ей хотелось плакать. Это убийство было не просто жестоким, оно было бессмысленным.» Ну почему, – в сотый раз спрашивала себя Мэдисон, – почему это случилось? Что такого могла сделать Салли, что высшие силы обошлись с ней так круто?»