Смертельная роль
Шрифт:
– Значит, вы утверждаете, что не оказывали давление на свидетеля? – запротоколировав последний ответ, проговорил Фомин и внимательно посмотрел на Андрея Денисовича: – Странно. А вот свидетели утверждают, что видели, как вы в компании с молодым мужчиной в указанный день приходили к потерпевшей.
– Какие свидетели? – ужаснулся Андрей Денисович, пытаясь понять, кто их мог видеть.
Ну, конечно же, перед подъездом сидели бабушки, в тени деревьев прогуливался мужчина с собакой, а когда они звонили в дверь Софии, из квартиры напротив вышел какой-то пенсионер.
«Что же делать? Сам себе яму выкопал! – Он достал платок, намереваясь
Андрей Денисович посмотрел на часы и перевел взгляд на следователя:
– Мне через час надо быть в больнице. Сегодня должен состояться консилиум по поводу дальнейшего лечения моей жены. На вторую половину дня назначил встречу заместитель министра…
– Будете, – заверил его следователь, разворачивая к нему протокол допроса, – только распишитесь…
Рабочий день подходил к концу, когда измотавшийся вконец Адоратский вошел в кабинет заместителя министра. Сидя за огромным письменным столом в окружении неотъемлемых атрибутов властной бюрократии, Набокин с умным видом читал лежащий перед ним документ. Несмотря на то что сидевшая в приемной длинноногая секретарша доложила о визите советника генерального конструктора, он некоторое время смотрел на Андрея Денисовича взглядом удивленного его появлением человека. Наконец, словно что-то вспомнив, кивнул и указал на один из стульев у стола для совещаний.
– Вчера мне принесли на согласование ваши планы и заявки. – Набокин, не глядя, взял лежавшую рядом папку и протянул через стол Андрею Денисовичу: – Я отметил там пункты, по которым финансирования не будет. Отдельно выделил статьи расходов, требующие корректировки. Надеюсь, понятно, что их необходимо уменьшить…
Набокин был намного моложе Андрея Денисовича, однако тон, с которым всегда говорил заместитель министра, не импонировал, сквозило в нем вызывающее пренебрежение. Набокин словно считал ниже своего достоинства общаться с человеком. Ни для кого не было секретом, как он относился к подчиненным, особенно к тем, кто занят интеллектуальным трудом. Сам в душе бизнесмен и по образованию социолог, только и делал, что «химичил» с бюджетными деньгами.
– Я разрабатывал план финансирования проекта не один день, – открывая папку, сказал Андрей Денисович. – И все мои расчеты основаны на реальных потребностях.
– Ваш проект съел в первом квартале полтора миллиона рублей, – напомнил Набокин.
– Американцы на подобные работы тратят десятки миллионов, и не рублей, а долларов. – Андрей Денисович замолчал, увидев сделанные на полях поправки, и поднял на Набокина удивленный взгляд: – Позвольте, но ведь это крах!
– Это – спасение мною бюджетных средств! – багровея, выдавил из себя Набокин. – Крах – это когда солидные люди, конструктора, руководители целых направлений, вместо того чтобы заниматься делом или, на худой конец, проведать находящуюся в тяжелом состоянии жену, идут к проституткам и устраивают там погромы!
После визита к следователю Адоратский в какой-то степени был готов к подобному развитию событий, поэтому внешне спокойно выдержал взгляд Набокина. Как заместитель министра ни старался, он не смог правдиво изобразить негодование, только пыжился, округлив глаза.
– Вам бы в цирк, клоуном, – усмехнулся Андрей Денисович.
– Что?! – взвыл Набокин. – Как вы со мной разговариваете?
– Сказал, что думаю, – пожал плечами Андрей Денисович. – Тем более, судя по всему, вы попросту зарезали финансирование моей работы. Не сомневаюсь, кто-то прилично увеличил свое состояние.
– Да как вы смеете! – поперхнулся Набокин.
Андрей Денисович молча встал и направился к выходу.
– Значит, вы пока не хотите, чтобы Адоратский знал о вас? – задержав чашку с кофе у рта, уточнил Ивкин.
– Именно так, – подтвердил Матвей.
Ивкин торопливо допил кофе, поставил на стол пустую чашку:
– Думаете, так будет лучше?
– Уверен.
– Если бы у меня были хотя бы сутки, чтобы пообщаться с ним, я бы узнал, кто такой Моррис, – задумчиво проговорил Ивкин. – Может, спросить по телефону?
– Тогда он поймет, что за ним следили, – покачал головой Матвей. – Не стоит вообще затрагивать эту тему.
Они сидели в небольшом кафе аэропорта. До регистрации Ивкина на рейс в Новосибирск оставалось полчаса. Задержаться в Москве ученый больше не мог, кроме того, он не знал, кто такой Моррис. Опасаясь, что Адоратский под наблюдением, Матвей принял решение пока не входить с ним в контакт.
– Странная ситуация, – неожиданно спохватился Ивкин. – Сразу у двоих моих друзей и коллег несчастье. И произошло оно практически в одно время.
– Вы все-таки допускаете, что это не случайно? – насторожился Матвей.
– Еще пару дней назад я бы точно так и подумал, – признался Ивкин. – Но сейчас, когда вам удалось доказать, что убийство Латушкиной носило, по сути, криминальный характер, я уже так не считаю.
– Над чем работает Адоратский? – спросил Матвей.
– Вы знаете, мы общаемся больше по телефону и Интернету. Как правило, таким вещам секреты не доверяют. Поэтому мне лишь известно, что он как-то связан с начинкой командных пунктов управления, а в военно-промышленной комиссии отвечает за все развитие военной микроэлектроники. Это его направление. Добился блестящих результатов в научной деятельности. Лично разработал несколько оригинальных способов и решений, которые позволяют совершить рывок в микроэлектронике. Ни для кого не секрет, что мы сильно отстали в этой области от других стран и вынуждены даже для баллистических ракет закупать микросхемы за рубежом. Кстати, – оживился Ивкин и слегка наклонился к Матвею, – он разработал и пытается внедрить способ безопасной адаптации импортных комплектующих под наши оборонные системы.
– Как это? – не понял Матвей.
– Если на самолет или ракету российского производства установить радиоэлектронное оборудование, собранное на основе, например, французских деталей, то есть угроза, что в нужный момент те же французские военные попросту выведут их из строя, используя заранее заложенные физические свойства. Адоратский нашел способы, как эти программки блокировать… Благодаря его открытию мы можем без опасений использовать при производстве своих вооружений электронную начинку любой страны мира.