Смертельная схватка
Шрифт:
– Все образуется, - успокоительным тоном произнес Эбрихим.
– Спокойно приземлимся на поверхность родной для меня планеты. Там вы сможете отремонтировать свой… э-э-э… корабль.
Эбрихим хотел было наградить "Сокол" непочтительной кличкой, но вовремя спохватился, увидев выражение лица Чубакки. Отношение вуки к этому летающему саркофагу было довольно сложным. Он то пел ему дифирамбы, то проклинал его на чем свет стоит.
– Небольшие ремонтные работы ничуть не помешают кораблю, пока вся система подвергается воздействию гравитационного поля, - подхватил слова Эбрихима Кьюнайн. Кьюнайн Эксту смутно напоминал своего далекого родственника -
Поведение Кьюнайна не всегда служило аргументом в его пользу. Чаще всего он лишь досаждал всем. Создавалось такое впечатление, что у Кьюнайна этакий бзик - выводить своего хозяина, да и не только одного его, из равновесия, а затем доказывать свою незаменимость. Во время нападения мятежников на резиденцию генерал-губернатора Кьюнайн спас жизнь Эбрихиму. Это обстоятельство лишний раз напомнило наставнику, до чего полезно иметь в своем распоряжении шибко умного дройда, который страсть как любит проявлять инициативу. Но при всех своих достоинствах Кьюнайн умел быть чрезвычайно назойливым и надоедливым.
Во-первых, Кьюнайн постоянно самосовершенствовался, включая в свою конструкцию все новые узлы. Он обзавелся собственными рипалсерами, которые позволяли ему двигаться в тех случаях, когда перемещаться на колесах невозможно. Установил голосовую приставку, позволяющую ему осуществлять связь с помощью человеческой речи, а не посредством условных гудков и писков, как это делают обыкновенные астромеханические дройды. Правда, Эбрихим не был уверен, что Кьюнайн, наделенный речевыми способностями, - это такое большое приобретение. После того как дройд обзавелся голосовой приставкой, он стал страдать недержанием речи.
– А чем мы займемся после того, как ремонтные работы будут завершены?
– поинтересовался Кьюнайн, демонстрируя упомянутую выше слабость.
– Не кричи "гоп", пока не перепрыгнешь!
– назидательно произнес Эбрихим, пытаясь закрыть вопрос.
– Это не ответ, - возразил Кьюнайн.
– Он не содержит никакой информации.
– Наверное, потому что никакой информации у меня нет, - раздраженно проговорил Эбрихим.
– Честное слово, Кьюнайн, до чего же ты умеешь выводить из себя. После того как мы совершим посадку, я надеюсь, что мне удастся связаться со своими родичами, которые помогут нам где-нибудь укрыться, пока мы получим нужную информацию. Основная наша забота, разумеется, дети. Мы должны обеспечить их безопасность. Правда, как это сделать, ума не приложу.
– Никто не знает, как сделать невозможное, - довольно ехидно сказал Кьюнайн.
– Что правда, то правда, - согласился Эбрихим.
– У этих "цветов жизни" просто какой-то талант попадать в неприятные истории.
– Вы слишком недооцениваете их способности, - отрезал Кьюнайн.
Джайна, Джесин и Анакин лежали на своих койках в одном из тесных отсеков "Сокола". Надлежащим образом закрепленные ремнями безопасности, они старались лежать тихонько и не безобразничать. Во всяком случае это можно было сказать о близнецах. Анакину же стоило немалого труда подавить в себе желание что-то делать, куда-то бежать.
– Мне надо встать, -
– Не надо, - отрезал Джесин, которому поднадоело шефство над младшим братом, которое они по очереди осуществляли с сестрой Джайной. Еще десять минут, и начнется дежурство Джайны, пусть у нее болит голова. Так что причина радоваться у Джесина была.
– Я должен встать, - повторил Анакин.
– Зачем?
– не поддавался на каприз брата Джесин.
– Какие еще у тебя заботы?
– Вопрос праздный, мальчик постарше знал, что Анакину непременно нужно бежать в командный отсек и нажимать там кнопки. Но самое страшное, он, вероятно, будет нажимать нужные кнопки. Умение Анакина разбираться в электронике и разных механизмах было для Джесина еще одной головной болью. Похоже на то, что Сила Джедая, которой наделен малыш, уводит его куда-то в сторону. При всем при этом слово "вероятно" не очень-то, пожалуй, уместно на космическом корабле, в особенности таком допотопном и ненадежном, как "Сокол".
– Ну, эээ, мне надо…
– Только не говори, что тебе надо в ванную, - оборвал его старший брат, догадавшись, какое объяснение сейчас последует.
– Ты только что ходил туда.
– Это верно, - согласился Анакин.
– Но, знаешь, мне надо встать и найти… эту… пластинку с книжным текстом. Хочу почитать.
– Послушай, братец, - сказала Джайна.
– Что мы, такие уж олухи? За кого он нас принимает? Разве мы были такими в его возрасте?
– Наверно, были, - признался Джесин.
– Надеюсь только, что у нас это лучше получалось.
– Что у вас лучше получалось?
– поинтересовался малыш.
– Придумывать разные отговорки, - объяснила девочка.
– Если уж собрался отлить пулю, то сначала продумай все до конца. А то тебе не поверят. Потом, пластинка с книжным текстом - отговорка неубедительная. Ты и читать-то почти не умеешь.
– Я уже выучил все цифры и буквы.
– Но разве ты сможешь прочитать целую книгу?
– Наверно, смогу, - ответил Анакин, которому и самому показалось, что он не сумел никого убедить.
– И все равно мне надо встать.
– Анакин, тебе нельзя идти в командный отсек, - вздохнул Джесин.
– Нельзя, и точка. Если мы тебя отпустим, Чубакка вышвырнет тебя из отсека, и у тебя будут неприятности, и у нас будут неприятности. А зачем нам это нужно?
– Хорошо, хорошо, - согласился малыш.
– Но можно я просто встану и поищу свою пластинку с текстом?
– Нет, нельзя. Никому из нас нельзя вставать. Все взрослые заняты, им нельзя мешать. И мы не должны разгуливать по кораблю: вдруг "Сокол" качнет, тогда мы все шишек себе понаставим. Я не должен подниматься, ты не должен, никто не должен, пока Эбрихим не разрешит. Договорились?
– Договорились, - кислым голосом ответил Анакин.
– Но можно мне просто…
– Нет!
– оборвал его Джесин.
– Лежи спокойно и не болтай.
Джесин подождал с минуту, чтобы узнать, что будет делать его младший братишка. Наверняка он будет или кипятиться, или же сердито молчать, время от времени бормоча что-нибудь насчет того, как несправедливо устроен мир. Пусть лучше будет последнее - так спокойнее.
Минуту спустя с нижней койки до него донеслись бубнящие звуки. Джесин с облегчением вздохнул. Теперь весь фокус в том, чтобы помалкивать до тех пор, пока Анакин забудет, что он сердится. Иначе пацан разозлится оттого, что ему пришлось молчать, пока брат и сестра чесали языками.