Смертельная схватка
Шрифт:
Еще раз убедившись, что все сделано как нужно, Чубакка заговорил. Это была речь, состоявшая из целого набора сложных звуков. Внимательно слушавший вуки Эбрихим кивнул.
– Понимаю. Если кто-нибудь ведет за нами наблюдение в инфракрасных лучах или слушает нас с помощью аудиомониторов, то он без труда обнаружит нас. Никаких признаков того, что за нами наблюдают, я не обнаружил, но рисковать понапрасну неразумно. Я подготовлю аппарат к полету, займу кресло пилота, чтобы мы смогли тотчас же взлететь.
Чубакка кивнул головой.
Обратившись
– А ты не пойдешь со мной, милая тетушка? Шум будет оглушительный.
– Ну уж нет, - мотнула она головой.
– Мне не терпится узнать, что произойдет дальше.
– Как знаешь, - пожал плечами Эбрихим.
Вернувшись к аппарату, он как можно осторожнее отодвинул дверцу. Как он и предполагал, салон аппарата превратился в сонное царство. Даже Кьюнайн словно дремал, отрегулировав питание до минимума. Эбрихим устроился в кресле пилота и отрегулировал его таким образом, чтобы он мог смотреть в иллюминатор, а не на основание ручки управления.
Затем помахал рукой Чубакке, и тот помахал ему в ответ. Потом нажал на кнопку стартера.
Несмотря на звукоизоляцию, шум установки был чересчур громок. Сначала это был рев, потом звук на пару октав снизился, а сила его упала на несколько децибел: это головка врезалась в почву. Потом послышалось тарахтение и жужжание: выхлопное сопло качнулось несколько раз. Неожиданно из его устья с низким свистом вырвалась струя пыли - настолько горячей, что в темноте светилась красным светом.
– Мощная машинка, - заметил Джесин, проснувшись, и забрался на переднее сиденье, чтобы лучше наблюдать за тем, что происходит.
– Дает стране угля. Хоть мелкого, но от души.
– Надеюсь, никого рядом с ней нет, - отозвалась Джайна, позевывая.
Усевшийся к брату на колени Анакин задумчиво нахмурил лоб.
– Чубакка слишком близко поставил фокус бластерной установки, - заявил мальчуган.
– А как ты это узнал?
– заинтересовался Эбрихим, в душе надеясь, что ребенок не захочет вылезать из теплого аппарата и регулировать этот самый фокус.
– Не знаю, - зевнул Анакин.
– Но все равно установка работает сносно.
– Выглянув в окно, он задумался, что-то, видно, рассчитывая.
– Минут через двадцать дело будет сделано, - заключил он.
Глава пятнадцатая. ВАЖНЯКИ И ЧУДАКИ
Адмирал Хортел Оссилеге стоял на флаг-деке над мостиком "Незваного Гостя", бакуранского легкого крейсера, которому предстояло выполнить роль флагманского корабля во время этой операции. Он был доволен: эсминцы "Дозорный", "Часовой" и "Защитник" хорошо держат строй и докладывают о полной боевой готовности. Все идет как по маслу. Выпрямившись во весь рост, адмирал расправил плечи, обтянутые белоснежным парадным мундиром.
– Вы, по-видимому, довольны обстановкой, - обратился к нему Люк.
– Рветесь в бой?
Оссилеге на целую голову был ниже Люка, но когда он посмотрел на своего гостя, в его взгляде была такая уверенность, такая решительность, что Скайвокер почувствовал себя
– Ни один здравомыслящий человек, побывавший, как вы выразились, в бою, не испытывает никакого желания снова побывать в бою и не рвется в бой. Ни с чем не сравнимое чувство азарта, возбуждение - все это ничто по сравнению с ужасом и кровопролитием, неизбежно связанным с боем. Слишком часто роль офицера в сражении сводится к тому, чтобы решить, кто из твоих подчиненных должен погибнуть. Такого "удовольствия" я с радостью лишился бы до конца моих дней.
Немного помолчав, Оссилеге продолжил:
– Но, если быть честным до конца, нужно прибавить следующее. В бою испытываешь какое-то упоение. Не стану этого отрицать. Я не горжусь этим, но меня охватывает именно такое чувство. Вы находите странным, что я испытываю столь противоречивые чувства?
– Мне и в голову не пришло бы подвергать сомнению справедливость ваших выводов, адмирал. Тем более накануне сражения. Мудр тот полководец, который сознает, что он любит и в то же время ненавидит воевать. Сложность в том, чтобы найти равновесие между двумя этими чувствами.
– Хорошо сказано, Мастер Скайвокер. Но полководец должен также помнить о цене излишней осторожности. Именно это в известной степени символизируют названия наших судов. Все три эсминца первоначально предназначались для того, чтобы воспрепятствовать возвращению сси-руук, и были модифицированы, с тем чтобы быть в состоянии преодолевать гравитационное поле. "Дозорный", "Часовой", "Защитник". Несомненно, это славные имена, и они отражают главное назначение нашего флота: защита от сси-руук. Но флот, при создании которого заложен принцип защиты, оборонительный принцип, не может выиграть войну. Уметь только защищаться - недостаточно. Надо уметь наносить ответные удары.
– Но мы находимся на борту "Незваного Гостя", - возразил Люк.
– В том-то и дело! Самое подходящее название для корабля, который специально сконструирован для преодоления гравитационного поля, разве не так? Стратегическое мышление бакуран слишком долго было ориентировано на оборону. Я рад, что наше правительство наконец-то использует возможность продемонстрировать более агрессивную позицию.
– Позиция меня интересует в меньшей степени, адмирал, - произнес Люк, тщательно выбирая слова.
– Меня больше заботит осуществление поставленной задачи.
Оссилеге посмотрел на него, слегка улыбнувшись:
– Похоже на то, что вы меня упрекаете, сударь. Возможно, вполне заслуженно. Но сначала посмотрим, как будет развиваться ситуация. Скоро вы получите возможность убедиться, знаю я свое дело или нет.
Замечание это не очень-то обрадовало Люка.
По мере того как бурильная головка вгрызалась все глубже в породу, дикий рев бластеров становился все глуше и превратился в приглушенный гул, едва слышный из-за свиста и грохота отработанных частиц, вырывающихся из выхлопного сопла. Приблизительно на двадцатой минуте работы смолк и этот грохот.