Смертельно безмолвна - 2
Шрифт:
способностей, что есть у Мэри-Линетт, и она не выкинет меня в окно.
– Чтобы выкинуть человека в окно, сверхспособности не нужны, Мэтт.
Я хмыкаю и искоса гляжу на Хэрри. Как же я рад, что он приходит в форму. Без него мне бы
было паршиво. Все чаще меня посещает мысль, что то, чего мы ждем, случается не тогда, когда
мы хотим, а тогда, когда нам нужно. И это правильно.
Не все наши желания должны исполняться, а только те, которые имеют смысл.
Мы расходимся, и я
подростками, а целующимися подростками, и я обхожу их, закатив глаза. Вверху, у самого
потолка, сталкиваются дымчатые кольца, воздух похож на плотную, серую дымку, застилающую
глаза. Словно в тумане я плетусь по коридору и слышу, как музыка упрямо прорывается сквозь
деревянное покрытие с первого этажа.
Я вдруг вспоминаю о том, что нужно вернуть пакет со снотворным на место, а потом решаю
не делать этого. У Хэрри сейчас проблемы со сном. Лекарство нам пригодится.
Я бесцеремонно врываюсь в каждую из комнат, за что, наверняка, попаду в ад. Меня
пробирает на смех, когда в одной из спален девушки взвизгивают и прикрываются белыми
простынями, а разочарованный парень багровеет от злости. Не исключено, что сейчас он
побежит за мной, чтобы поквитаться, я прерывал их на самом интересном месте. Однако и через
пять минут никто за мной не гонится. Возможно, всем здесь собравшимся ублюдкам абсолютно
наплевать на приличия, устои. Даже если бы я принялся снимать их на камеру, они бы
построили недовольные рожи и продолжили заниматься тем, чем занимались.
Когда я открываю очередную дверь, я не надеюсь встретиться с Норин. Если честно, я даже
забываю о цели своего путешествия. В какой-то момент мне начинает казаться, что я хожу по
комнатам, чтобы выяснить, кто из этих оголтелых подростков особо выделился. Я удивляюсь, когда, распахнув дверцу, я замечаю Норин Монфор, прижимающую к стене молодого
футболиста, по совместительству, лучшего друга Логана Чендлера.
Блондинка резко оборачивается и пронзает меня ядовитым, пустым взглядом. Я тут же
закрываю за собой дверь, облокачиваюсь об нее спиной и вскидываю руки:
– Тише, Норин, отпустите парня.
К моему изумлению, Дэвид Поковски - так зовут того кретина, что вечно садится с
Логаном рядом и ржет, как обезьяна– совсем на себя не похож. Его лицо белое, потное, покрытое выпуклыми венами, которые почему-то темно-синего, почти черного цвета. Я не знаю,
что здесь происходит, но мне это совсем не нравится.
– Ты. – Рявкает блондинка. – От тебя так просто не отделаешься.
– Кажется, Дэвиду плохо.
– Дэвиду? Оу, красивое имя. –
проходится языком по его вспотевшей шее. – Мы не успели с ним познакомиться.
Я морщусь, потому что это отвратительно, и невольно делаю шаг вперед.
– Завтра вы пожалеете о том, что сделали.
– Не пожалею.
– Норин, опомнитесь. Зачем вы это делаете? Что вами руководит?
– Что? – Переспрашивает девушка не своим голосом, и когда оборачивается, смотрит на
меня уже совсем иначе. – Не «что», мальчик, а «кто».
Шоколадные глаза Норин неожиданно покрываются черной пеленой, они становятся
демоническими, глаза без радужки, глаза без эмоций. Женщина хрустит шеей так громко, что
звук испуганно проносится по комнате и врезается в мое лицо, и я лепечу:
– Какого...
– Оу, Мэтти испугался, – жалостливо пропевает Норин, грубо бросив тело Дэвида на пол, будто и не держала его в тисках несколько секунд назад. – Мэтти хочет домой.
– Что с вами, Норин?
– А что со мной не так? Тебе не нравится, как я выгляжу?
– Это не вы.
– А ты разве знаешь меня, Мэтти? – Она оказывается рядом в мгновение ока. Шипит,
приблизившись к моему лицу, и улыбается, утробно усмехаясь. Это совсем не тот человек, которого я знал. Неожиданно я вспоминаю, как Ари ворвалась ко мне домой вся в слезах. Она
сказала, что тетя Норин пыталась ее убить, сказала, что Норин была одержима. Могла ли она и
сейчас поддаться силе Дьявола? Да и что я в этом понимаю, чтобы рассуждать.
Меня отвлекает отвратительный звук. Норин впечатывает ладони по бокам от моего лица, а
затем проходится ногтями по двери, царапая ее и оставляя кровавые следы. Я жду, что она
скажет что-то, но она лишь обнажает белоснежные зубы.
– Вам срочно нужно домой, – ровным голосом протягиваю я.
– Я была заперта так долго, Мэтти. Я устала прятаться.
– От кого?
– От себя. Я была рождена для этого, Мэттью, – шепчет она, прикоснувшись носом к моей
щеке. – Ничто так не сладит мужские уста, как мои губы. Ничто так не согревает, как мои
объятия. Я здесь, чтобы сводить с ума, пленять и лишать рассудка, я здесь, чтобы тебе больше не
приходилось страдать, ты ведь так одинок, Мэтт, разбит, сломлен. – Она нежно прокатывается
ладонями по моему лицу и по моим плечам, а я не ощущаю ничего, кроме безумного желания,
как можно скорей привести Норин в чувство; я резко подаюсь вперед, поворачиваю девушку к
себе спиной и прижимаю к ее лицу полотенце с хлороформом.
Норин впивается содранными ногтями мне под кожу.