Смертельно опасны (антология)
Шрифт:
– Лори? Все нормально? Вы где?
Последовало долгое молчание, и ему пришло в голову, что она, может быть, разбила машину. На одну сумасшедшую секунду он решил: она, наверное, сейчас в больнице, они обе лежат на койках с кучей переломов. Лори водила небрежно, вечно писала ему сообщения за рулем. Перед глазами заплясали жуткие картинки. Он когда-то встречался с девушкой, у которой на зеркале висел детский башмачок. Она говорила: это чтобы никогда не забывать, что ездить надо осторожно. Если вы старше шестнадцати, никто вам об этом уже не напоминает.
– Лори, ну же, говори. – Он попытался заставить
– Кое-что случилось.
– Лори, – снова попытался он дозваться, как делал, когда она ссорилась с братом или с начальником, – давай сделай глубокий вдох и рассказывай.
– Куда она подевалась? – раздалось в трубке. – И как она меня найдет? Она же совсем маленькая. Она ничего не знает. На них надо жетончики вешать, вроде ошейника – помнишь, как когда мы были маленькие?
Он ничего такого не помнил, и в голове у него вдруг поднялся гул, который мешал слушать.
– Лори, скажи мне, что случилось.
Она рассказала.
Рассказала, как все утро ездила по адресам людей, которые продавали в Интернете подержанные газонокосилки. Устала и решила остановиться выпить кофе в одной популярной кофейне.
Эту женщину она там видела постоянно. Они поболтали в очереди: о том, что кофе тут жутко дорогой, но отказать себе невозможно. И вообще, что такое этот «американо»? И, да, еще о детях говорили. Она точно помнила, что у той дамочки были дети. Кажется, двое. И надо-то было подождать всего две минутки, ну, максимум пять.
– Чего подождать? – спросил он.
– Я не знаю, как это получилось, – сказала она, – но я пролила кофе и забрызгалась с ног до головы. Все вылила прямо на новый белый плащ. Который ты мне на Рождество подарил.
Он вспомнил, как она открывала коробку, как трепетала упаковочная бумага. Она тогда сказала, что никто, кроме него, никогда не дарил ей одежду, которую упаковывают в коробки с бумагой и золотыми наклейками.
Надела плащ и покрутилась перед зеркалом. «Ой, как он блестит!»
Забравшись к нему на колени, улыбнулась и сказала, что только мужчина додумался бы подарить молодой маме белый плащ.
– Он был насквозь мокрым, – продолжала она. – Я попросила ту женщину присмотреть за Шелби, пока я сбегаю в туалет. Я немножко задержалась, потому что пришлось просить ключ. Ну, знаешь, такой, со здоровым брелоком, который хранится за кассой.
Когда она вышла из туалета, женщина пропала – и Шелби тоже.
Он не помнил, чтобы ему хоть раз подумалось, что в ее рассказе что-то не так. Просто принял все как факт. Это случилось, и случилось с ними – целая вереница невозможных событий, которые сошлись в единой точке и привели к тому, что Шелби пропала и никто не знает, где она.
Но на сей раз ему почти с самого начала разговора стало понятно, что полицейские считают, будто им описали неполную картину – или же не все в этой картине сходится.
– Я им не нравлюсь, – сказала Лори. А он сказал, что ничего подобного, да и в любом случае неважно. Хотя, быть может, это и было важно.
Как бы ему хотелось, чтобы они видели, как Лори в тот день ввалилась во входную дверь: с расстегнутой сумкой, во все еще мокром от пролитого кофе плаще. Рот у нее был широко разинут, и он не мог оторвать взгляда от этой красноты, кровоточащей,
Через несколько часов, когда у них в доме собралась вся семья, она содрогалась от рыданий в его объятиях, а ее брат болтал что-то о системе «ЭМБЕР» [5] и о «законе Меган» [6] , о которых слышал на лекциях по уголовному праву и от приятелей-копов из спортзала. А он, чувствуя, как она прижимается к нему, смотрел на торчащий из воротника ее свитера крохотный завиток – ангельски-белый волосок Шелби.
К концу второй недели полиция так ничего и не выяснила – или если и выяснила, то ничего не говорила. Ситуация будто бы изменилась – возможно, ухудшилась.
5
Англ. AMBER Alert – система оповещения о пропаже детей и распространения информации о подозреваемых в похищениях.
6
«Закон Меган» – принятый в США в 1996 году закон, согласно которому информация о местонахождении лиц, совершивших преступления на сексуальной почве, становится доступна общественности.
– Любой бы так сделал, – сказала Лори. – Все так постоянно делают.
Он смотрел, как детектив смотрит на нее. На сей раз это была женщина-детектив. Волосы у нее были затянуты в тугой хвост, и она вечно щурилась, глядя на Лори.
– Что делают? – спросила детектив.
– Просят кого-нибудь минутку последить за ребенком, – пояснила Лори и напряженно выпрямилась. – Не мужчину. Я бы не оставила ее с мужчиной. Или с какой-нибудь бездомной теткой, которая замахивается на прохожих расческой. Это была женщина, которую я видела там каждый день.
– И звали ее… – Они спрашивали имя этой женщины уже не раз. Им было известно, что она его не знает.
Лори подняла взгляд на детектива, и он заметил, что у нее под глазами проступают голубые венки. Ему хотелось обнять ее, напомнить, что он рядом, успокоить. Но прежде чем он успел хоть что-нибудь сделать, она вновь заговорила.
– Миссис Катерпиллар! – воскликнула она, всплеснув руками. – Миссис Лингуини. Мадам Лафарг.
Детектив смотрела на нее, не говоря ни слова.
– Давайте попробуем найти ее в Интернете, – сказала Лори, выпятив подбородок. В глазах ее появился какой-то упрямый блеск. Сколько же было за эти недели таблеток, ночных бдений, снотворного и успокоительных, сколько раз она бродила по дому до самого утра, разговаривая ни о чем, боясь прилечь хоть на минуту…
– Лори, – начал он. – Не надо…
– Со мной вечно все случается, – сказала она, оседая на стуле. Голос ее вдруг сделался тихим и странно вялым. – Это так нечестно.
Он заметил, что происходит, как обмякает ее тело, и бросился, чтобы поддержать.
Она едва не выскользнула из его рук; глаза закатились.
– У нее обморок! – воскликнул он, подхватывая Лори. Руки у нее были холодные, как трубы зимой. – Позовите кого-нибудь.
Детектив не двинулась с места, продолжая смотреть.