Смертельное сафари
Шрифт:
Уроды.
– Это охотники, как думаешь? – Милана уже рядом, завороженно смотрит на изображение.
– Думаю, да, – поднялся я с кресла и приобнял девушку.
– Арчи, что делать? – испуганно спросила Милана, глянув на меня своими огромными глазами.
– Иди сюда, – улыбнулся я и, осторожно положив руку ей на затылок, притянул к себе.
Несколько секунд позволил себе наслаждаться поцелуем и только после этого открыл глаза, оторвавшись от вкусных губ, снова встретившись взглядом с Миланой.
– Все будет хорошо, не парься, –
У нее глаза зеленого цвета – надо же, только сейчас внимание обратил.
В тот момент, когда нажимал на спуск, все же моргнул. Утерев кровь с лица, оттащил в сторону обезглавленное выстрелом тело девушки, почти аккуратно пристроив его у переборки.
– Мэрилин, открой люк! – я уже орал, не сдерживаясь.
– Да, капитан, – голос грустный.
Зашипело, и в катер ворвался свежий воздух раннего утра.
– Слушай, дорогая, – коснулся я рукой кнопки извлечения блока ВИМПа, – мы сейчас расстанемся, но я за тобой прилечу, о’кей?
– Да, капитан. Конечно, капитан.
– Не скучай, – не дожидаясь ответа, я вытянул хард с Мэрилин и, быстро выскочив из катера, сунул его в расщелину скалы неподалеку.
– Ну че, педики! – воодушевленно заорал я, запрыгивая обратно в люк и быстро прыгая в пилотское кресло, – полетаем! Ну и пусть разобьемся! Сердце рвется в груди… сердце рвется!!!
Взревев двигателями, челнок буквально спрыгнул со скалы, разворачиваясь. Не развивая всей возможной скорости, повел катер на снижение к земле. Так, минуты полторы у меня есть, точно.
В кабине все свистело, клубилась мелкая пыль – боковой люк я так и не закрыл. Да и не надо – на неуклюжем даже по сравнению с преследующим транспортником челноке далеко я точно не улечу, а играть по чужим правилам не собираюсь.
Еще секунд тридцать полета – и заморгала красным автоматическая система предупреждения, сообщив мне о том, что челнок захвачен чужими системами наведения. Я вплотную приблизился к земле, вильнув несколько раз, – пусть думают, что с экрана радаров пытаюсь уйти.
Когда впереди показалось несколько пологих холмов, я решил, что это именно то, что нужно, – вряд ли будут варианты лучше. Хлопнув по кнопке фиксации штурвала, я выхватил из пазов держателя винтовку и выскочил в десантный отсек. Прыгнул в люк, даже не задумываясь.
В уши ударило свистящим воздухом, несколько очень долгих секунд полета, а потом сначала мои ступни, а после все тело ударило о немилосердно жесткую землю. Винтовку вырвало из рук почти сразу же, но некоторое время я даже сохранял сознание, пока катился по земле.
Пришел в себя от боли. Не открывая глаз, начал прислушиваться к ощущениям.
Так, дышать могу, хотя и с трудом, – внутри хрипит что-то. Лицо горит, одну ногу не чувствую, вторая дико болит, и как-то не так ощущается. Вернее нет, не так. Я очень хорошо чувствую то, что не чувствую одну ногу, потому что она не болит. Потому что все остальное болит очень сильно.
Попробовал открыть глаза.
В этот момент боль отступила, как не было, – видимо, система автоматически впрыснула мне один из встроенных в броню стимуляторов, реагируя на датчики.
Не афишируя того, что полностью пришел в себя, не поворачивая головы осторожно осмотрелся. Небо, песок. Чуть шевельнулся, медленно поворачиваясь на бок. Так, времени после моего прыжка прошло совсем немного – поодаль черный столб дыма поднимается, над ним завис один из штурмовиков.
«А остальные где?» – подумал я, чуть приподнимаясь и снимая с пояса пистолет.
От невероятно сильного удара руку моментально высушило онемением, а оружие улетело далеко в сторону, еще и несколько моих пальцев с собой прихватив. Заорав, я дернулся, отдергивая руку с расколошмаченной кистью, и тут увидел над собой зависший транспортник, из открытого люка которого на меня смотрело сразу несколько человек.
– Твою мать, а? – одними губами прошептал я, с трудом перекатываясь на живот, обхватив окровавленную руку. Не очень удачное действие – щекой с содранной кожей я уперся в песок, и эта боль на некоторое время выделилась среди остальных. Мгновение, и снова боль ушла – еще один стимулятор в кровь попал.
Не поднимая головы, я нутром чувствовал, как вокруг меня сжимается кольцо. Шевелиться больше не пробовал – очень неприятное ощущение, когда куски твоего тела, пусть даже это всего лишь пальцы, в сторону отлетают.
– Эй, ублюдок! – послышался голос неподалеку. – На колени встал, руки за голову!
Честно сделав вид, что неуклюже пытаюсь подняться, я протяжно застонал. Натурально получилось. А вот подняться естественно не получалось. Закрыв глаза, я вжался в землю и больше не двигался. Мне кричали что-то еще, но я просто лежал, попытавшись думать о приятном.
Воспоминание о сладости губ Миланы прервал не очень вежливый пинок в бок, заставивший меня перевернуться на спину. Выдохнув полной грудью и сложив руки на груди подобно фараону в гробнице, я замер, глядя в небо, на фоне которого надо мной сейчас возвышалось несколько силуэтов в серьезной броне.
– Молись теперь, урод, – произнес один из стоящих надо мной.
Отвечать я не стал, просто улыбнулся и разжал левую ладонь, которая покоилась под расколошмаченной культей правой. Те дебилы, которые стояли надо мной, даже не дернулись, глядя на небольшой цилиндрик гранаты, который покатился по броневой пластине доспехов на груди.
– Всем привет, – успел сказать я с улыбкой за мгновенье до того, как все вокруг исчезло в яркой вспышке взрыва.
Открыв глаза, она не сразу поняла, где находится. Несколько мгновений, глядя в серый потолок, Милана с изумлением осознавала, что ничего не помнит. И ей даже не за что зацепиться мыслью, чтобы хотя бы предположить, где она и как здесь очутилась. Это привело девушку в ужас, но тут неожиданно воспоминания хлынули потоком.