Смертельные послания
Шрифт:
Финли Джеймсон потер переносицу. Он испытывал усталость, и порой ему изменяла способность концентрировать внимание. Прошло слишком мало времени, и он еще не пришел в себя после пребывания в «Томбс» – после бессонных ночей и тревожных дум о своей дальнейшей судьбе. У него не было ни минуты, чтобы перевести дух, а вчера, после встречи с Джекобом Брайсом в семь часов вечера и повторного осмотра тела Анны Уолкотт, они с Лоуренсом еще долго сидели в его доме на Гринвич-стрит и подводили итоги.
Теперь Биделл ушел за утренними газетами,
Спустя час завтрак уже закончился, и комната была завалена газетами, папками и книгами, которые следователи лихорадочно просматривали в поисках того, что они могли до сих пор упускать из вида.
– Эта статья в «Геральд трибьюн» сослужила нам хорошую службу, – заметил Джозеф, а потом перелистнул несколько страниц газеты. – Здесь есть еще одна статья на седьмой полосе. Вы читали ее?
– Да, читал.
Джеймсон прочитал эту передовицу дважды. Она носила заголовок «Послания убийцы – следователи вплотную приблизились к Потрошителю».
Статья начиналась со сравнения писем, полученных в редакциях газет, а затем речь шла о буквах, обнаруженных на телах убитых, в результате чего сам собой напрашивался вывод: «Нам остается гадать, какие из посланий Потрошителя являются ключом к разгадке его тайны: письма, в которых он насмехается над следователями, или буквы, которые он оставляет на телах своих жертв».
Вторую, более короткую статью – на странице семь – Финли лишь пробежал глазами. Она была озаглавлена «Трус, а не властитель дум» и содержала комментарии по поводу его заключительных высказываний на пресс-конференции.
Их цель состояла в том, чтобы с помощью газет вынудить Потрошителя обнаружить себя. Таким образом они сами прибегли к тактике преступника, который использовал прессу, чтобы манипулировать ими. В конце концов, теперь они знали, что он настолько помешан на своем имидже, что даже отказался от возможности отвести от себя подозрения на продолжительное время. На этом тщеславии вполне можно было сыграть. Но сейчас, просмотрев статью, криминалист с тревогой думал, что, возможно, зашел слишком далеко. Он бросил взгляд на Лоуренса, обложившегося книгами, многие из которых лежали открытыми.
– Есть какой-нибудь прогресс с отсутствующим словом? – спросил он.
– К сожалению, пока ничего.
Джеймсон кивнул. Даже с энциклопедической памятью его помощника это представлялось чрезвычайно трудной задачей – найти слово, которое не смог найти Морайс, тем более что Биделл знал иврит гораздо скуднее.
– Думаю, мы можем не принимать во внимание последнюю метку «далет» на теле Анны Уолкотт. Я согласен с Брайсом: удары наносились беспорядочно – не так, как в случае с предыдущими жертвами. Это убийство совершил не Потрошитель, – сказал Ардженти и допил свой кофе. – Итак, круг замкнулся, и мы вернулись к заговору Тирни, который обсуждали?
– Да, похоже на то, – ответил Финли. – К сожалению, Колби не смог найти какую-либо метку на теле Мэри Келли. Она могла бы сыграть решающую роль, склонить
Джозеф с недоумением посмотрел на напарника:
– Но ведь это одна из лондонских жертв, и, следовательно, буква на ее теле должна фигурировать в его послании раньше, а слово, которое мы ищем, наверняка является последним или одним из последних.
– Да, Мэри Келли считается последней жертвой Потрошителя в Лондоне, – поднял голову Лоуренс, оторвавшись от очередной книги. – Кроме того, в иврите, как и в латыни, подлежащее в предложении зачастую идет первым.
– Мог Колби не заметить метку? – спросил Ардженти. – Может быть, она находится на скелете или на внутреннем органе и он просто проглядел ее?
– Если бы на его месте был кто-то другой, я мог бы допустить такую возможность. Пропустить знак мог кто угодно, только не сэр Колби, – покачал головой Джеймсон. – Кроме того, в случае с Келли, судя по всему, Потрошитель располагал минимальным количеством времени. Поэтому очень маловероятно, что он оставил бы метку на скелете или каком-либо внутреннем органе. Он успел бы нанести ее только на поверхности тела – на груди или плече.
– Понятно, – кивнул Джозеф.
Некоторое время тишину в комнате нарушал лишь шелест перелистываемых Лоуренсом страниц большой книги в кожаном переплете. Казалось, друг Финли не следил за беседой, полностью погрузившись в свои изыскания.
– Возможно, он намеревался нанести метку на какой-нибудь внутренний орган, но ему помешали сделать это. Вне всякого сомнения, сбрасывать Келли со счетов в качестве жертвы Потрошителя только из-за того, что… – Джеймсон замолчал, пораженный внезапно пришедшей ему на ум мыслью.
Временные ограничения. Если у Потрошителя не было времени оставить метку на поверхности тела, может быть, он оставил ее где-нибудь поблизости? Финли вспомнил надпись, обнаруженную на стене рядом с телом Кэтрин Эддоус.
– У вас есть там папка с делом Мэри Келли? – спросил он детектива.
Прошло несколько секунд, прежде чем Биделл оторвался от книги.
– Да… кажется, есть. – Просмотрев высившуюся рядом с ним гору папок, он выбрал одну. – Вот она.
Криминалист быстро пролистал стопку бумаг толщиной в дюйм и сразу перешел к фотографиям. Это были четыре снимка тела Мэри Келли с выпотрошенными внутренностями, сделанные с разных точек и под разными углами. Нижний край платья девушки был пропитан кровью, а ее рот открыт в предсмертной конвульсии. Две из этих фотографий были опубликованы в лондонских газетах четыре года назад.
Финли взял лупу и склонился над снимками. Однако его интересовало не тело – он рассматривал стены окружающих домов. Наконец, ему показалось, что он что-то увидел. Англичанин отклонился назад, потом опять подался вперед, стараясь найти лучший фокус, но что конкретно привлекло его внимание, различить никак не удавалось. Это могло быть что угодно – и умышленно нанесенная метка, и случайно оставленный след, и пятно сырости или грязи.
– Здесь где-нибудь поблизости есть фотограф? – воскликнул он нетерпеливо.