Смертельный Дар. Безумства Королей

Ткач Олег

– Я немедленно доложу о вашем визите, ваша милость! – быстро нашелся телохранитель. – С вашего позволения…

Оквус благосклонно кивнул, а когда мужчина исчез за дверью, жестом поманил к себе Ильрэна.

– Пригляди за ним, – шепнул ему на ухо лорд, – он мне нравится. Если остальные ему под стать – забери и их.

Ильрэн понятливо кивнул и отступил к остальным Чехранам.

«Интересно, – подумал Оквус, – что там сейчас рассказывают этой наседке? Наверняка описывают количество вооруженных людей за спиной позднего посетителя».

Дверь открылась, и выскользнувший телохранитель согнулся в почтительном полупоклоне.

– Королева

ждет вас, ваша милость, – сказал мужчина и, когда канцлер прошел мимо, добавил шепотом так, чтобы мог слышать только он. – Она спит.

Внутренне усмехнувшись находчивости и благоразумию охранника, Оквус зашел в королевские покои. Он прошел пустую приемную и шагнул в спальню, жадно вдыхая парящий в воздухе аромат жасмина, любимых и неизменных духов Грэи Трэйдор.

«И ее матушки», – с легкой грустью напомнил себе Оквус, останавливаясь в проходе.

В просторной комнате царил полумрак. Из десятка канделябров горели только два. Один у входа, по правую руку от замершего Оквуса, второй на столике в углу. Возле столика, в большом кресле, спала старшая дочь, принцесса Аллия, свернувшись калачиком под теплым пледом. Сама королева склонилась над колыбелью, стоявшей вплотную к ее просторной кровати. Грэя дремала над убаюканной младшей дочерью Уллией, но моментально проснулась от шума в коридоре. Королева медленно встала, стараясь не потревожить сон дочерей. Оквус невольно залюбовался ею, прекрасной даже в горе. Как и у ее матери, у Грэи были такие же плавные линии лица, придающие ей обманчивой мягкости, и такой же высокомерный и холодный взгляд небесно-голубых глаз.

Канцлер знал, что только одна черта внешности, а именно заметная лопоухость, досталась ей от настоящего отца – небогатого виконта из Лутера. Настырный и пылкий, по слухам, юноша ради встреч с матерью Грэи переплывал Криллу, хотя в том месте, где на юго-западе Давора лежали земли Ашдоров, коварная река имела слишком быстрое течение. Грэя ловко скрывала этот маленький изъян за густыми волосами, и несведущие люди даже не догадывались о нем. Как и о том, что к смерти того лутерца, с которым Эллия Ашдор успела вступить в связь, приложил руку сам будущий канцлер. Позже, после того, как Эллия благополучно родила дочь, ее тут же отправили в столицу, где быстро сыграли пышную свадьбу, скрепившую союз северных Трэйдоров и южных Ашдоров.

Оквус шагнул навстречу королеве, с трудом сдерживая порыв, копившийся в его душе слишком долго, мысленно отмечая изящный силуэт точеной фигуры, подчеркнутый скромным траурным платьем.

«Черный ей к лицу», – подумал Оквус и замер на месте, встретившись с обжигающим взглядом королевы. В светло-голубых глазах Грэи было столько ненависти, что канцлер едва не отступил назад. На короткий миг ему даже показалось, что перед ним стояла не Грэя, а ее мать.

Королева молча прошла мимо него в сторону приемной. Оквус пропустил ее с учтивым поклоном и пошел следом, мимолетно бросив взгляд на опухшее от слез личико старшей принцессы, в которой природа сохранила все те же отличительные родовые черты, передаваемые по женской линии у Ашдоров.

Вернувшись в приемную, канцлер прикрыл за собой дверь в спальню. Королева стояла у открытого окна, выходящего во внутренний двор, и не сводила взгляда с Оквуса.

– Что же помешало вам, господин канцлер, – презрительно спросила Грэя, поправляя на своем платье невидимые складки, – выполнить свою часть нашего договора?

«Как она похожа на

мать! – подумал Оквус с затаенной тоской, всегда подступающей к нему при мыслях о прошлом. – Всеединый! Ну почему она похожа на Элли только внешне?! Почему ты не наделил ее таким же умом?!» Ну как можно было поверить в то, что Оквус пощадит Виамара и позволит им доживать свою жизнь на краю страны в одиноком замке? Насколько нужно было быть наивной и недальновидной, чтобы в это поверить? Глупая дура, собственной рукой поставившая финальный росчерк в его плане. О, если бы не она, он, конечно, нашел бы и другой способ проникнуть в покои Виамара. Но эта наседка, словно преданная собачонка, влюбленная и верная тому, кто пренебрегал ею, сделала все сама.

– Вмешался случай, ваше величество, – развел руками канцлер. – Возможно, вы уже слышали, что Долимар…

– Вот как? – улыбнулась Грэя уголком рта. – Вы думаете, кто-то способен поверить в эту небылицу?

Оквусу не понравился ее тон. Насмешка в голосе была слишком очевидной, а непоколебимое высокомерие читалось в каждом жесте. Он ожидал увидеть перед собой подавленную горем женщину, ищущую утешения, а не королеву, говорящую и смотрящую на него с презрением и превосходством.

– Он был обманут, ваше величество, – Оквус продолжил гнуть свою линию, разыгрывая перед королевой верного подданного. – Заговорщики смогли увлечь курсоруса своими идеями. Он был всего лишь их оружием.

Королева порывисто шагнула к нему навстречу. Оквус готов был поклясться, что Грэя едва не рассмеялась ему в лицо, но сдержалась.

– Всеединый! Господин канцлер, я считала вас более умным человеком, – бросила Грэя. Оквус заметил, как трепетали ее маленькие ноздри, выдавая скопившуюся злость, и невольно залюбовался ей, так похожей в этот момент на Эллонию.

– Вам придется принять эту правду, ваше величество, – хладнокровно сказал канцлер, отрываясь от приятного наваждения. – Ради вас и ваших…

Он ожидал многого после этих слов. Королева могла взъяриться и наорать на него, могла влепить пощечину. Оквус даже ожидал удара спрятанным в ее рукаве кинжалом с отравленным лезвием. Мысленно он уже готовился перехватить ее руку и вывернуть запястье или, напротив, отскочить назад и пропустить выпад. Но вместо этого Грэя, даже не изменившаяся в лице, отступила назад. Королева молча подошла к столику у окна и налила в высокий и узкий бокал вина из графина. Растерявшийся Оквус смотрел, как Грэя поднесла бокал к губам, но отставила его в сторону, не сделав и глотка.

– Не смейте напоминать мне о моих детях! – сказала Грэя с плохо скрываемой угрозой. – У меня тоже остались друзья, господин канцлер.

– Вы в этом… – вставил Оквус, которого позабавила такая угроза, но Грэя резко перебила его.

– Я не договорила! – бросила она канцлеру, смерив того презрительным взглядом. – Я понимаю, что означает ваш визит. Прошли через моих телохранителей и проникли сюда посреди ночи, зная, что я не стану искать вашего общества в ближайшие дни. Что вы пообещали им? Или просто запугали? Мы оба знаем, что в людях, окружающих нас, самым главным качеством остается верность. А еще мы с вами знаем то, что у каждой верности есть цена. Но я хочу вам напомнить, что существуют люди, верность которых не продается. Вы можете переманить к себе такого человека, и он охотно перейдет под ваши флаги, но, как только настанет нужный момент, он воткнет вам кинжал в спину без размышлений и предупреждений.