Смертельный Дар. Безумства Королей
Шрифт:
«И лет ей, как Ульке…» – отрешенно подумал стражник, уже зажатый с обеих сторон ругающимися соседями, которые, как и он, изо всех сил сдерживали мертвецов щитами. Вместо бледного перекошенного лица Вепря рядом с ним оказалось лицо незнакомого ему юнца. В жуткой тесноте и давке их лбы едва коснулись друг друга. Он что-то шептал Патрику, а из его глаз лились слезы, оставляя на грязных щеках две полосы.
«Васильковое платье, как у Ульки…» – страшная мысль не желала покидать сознание Патрика. Он отпустил одну руку, чтобы почесать неожиданно зазудевший кончик носа, за что тут же получил своим же щитом увесистый удар по
Жесткий подзатыльник Вепря вернул его в реальность.
– Дархумово семя! Стоять! – рявкнул десятник и грубо толкнул его в спину, потесняя нежить и возвращая Патрика в прежнюю позицию. – Сука! Держи щит!
Патрик уперся в дерево обеими руками. В какой-то момент его едва вновь не отшвырнуло назад, но Патрик выстоял уже сам, и тут же с диким беззвучным ревом толкнул вперед, возвращаясь в строй. У него под ногами оказался мертвяк, сбитый с ног ударом щита. Маленький мертвец истошно вопил и пытался ухватить Патрика за сапоги, вцепиться в них зубами. Перепуганный стражник затопал ногами на месте, стараясь столкнуть дархумова мертвеца в сторону и при этом не выпасть из строя. На помощь пришел тот самый незнакомый юнец, который оказался у Патрика за спиной.
– Дай я его! – крикнул юнец и упал на мертвеца сверху, придавливая щитом.
Патрик, которого вновь толкали и старались потеснить, сразу вернулся к своему щиту. В оглушительном реве вокруг он различил за своей спиной хруст ломаемых костей. Он не видел, но догадывался, что юноша просто навалился на щит всем телом и раздавил маленького мертвеца.
Звук армейского рога, такой знакомый и приятный, был для Патрика столь неожиданным, что он не сразу разобрал, что происходило вокруг. Еще мгновение назад он толкался с напирающей нежитью, и вот его бесцеремонно оттеснили назад широкоплечие солдаты, непонятно как оказавшиеся рядом. Солдаты сходу принялись за дело, работая слаженно и без разговоров. Взмах меча – удар щитом, и так снова и снова. Краем глаза растерянный Патрик заметил и ту тройку солдат, которым они помогали удержать укрепления в свою первую смену. Он уже собирался броситься вперед и помочь им своим щитом, но оказавшийся рядом Вепрь положил тяжелую руку Патрику на плечо и увлек за собой вниз. У подножия укреплений стояла тишина.
– А где наш крикун? – устало спросил кто-то из воинов.
– Он уже в лагерь убежал, я видел, – тихо ответил один из мужчин, продолжающий снизу наблюдать за происходящим боем. – Что-то про предателей кричал.
– Ублюдки, – сплюнул под ноги стражник с распоротой от запястья до плеча рукой. Кровь сбегала на камни моста тоненьким ручейком, смешиваясь с уже запекшимися бордовыми лужицами. – Если бы они не сбежали…
Вепрь подошел к нему, на ходу отрывая широкий кусок ткани от рукава поддоспешника.
– Боже Всеединый! Мы убивали детей! – воскликнул кто-то из-за спины Вепря.
– Таких детей… – устало отмахнулся всклоченный мужик, борода и грудь которого были сплошь залиты кровью, и лег на спину прямо на камни моста.
– Да какие это, Сивонна Бачча, дети?! – подхватил его сосед, напротив, вскочив на ноги, и принялся ходить от края до края моста.
Слабые споры и усталую ругань оборвал голос Вепря:
– Всеединый… Нас всего восемь.
Патрик вскинул голову, услышав эти слова, и обомлел. Из двух смен, четырех десяток, сорока человек, их осталось только восемь.
– Эй, снизу! –
Мужчины, только и ждущие таких слов, моментально вскочили и, толкаясь, потянулись к выходу с моста. Патрик не отходил от Вепря, заметив, что с их десятки так и вовсе выжили только они двое. Пройдя несколько линий укреплений после моста, сооруженных на случай прорыва нежити, мужчины вышли на небольшую площадь, по кругу которой стояли вооруженные люди, поделенные на следующие смены. Стражники с затаенным страхом следили за ними и с тревогой переглядывались друг с другом, словно пытаясь угадать, чья будет следующая очередь идти на дархумов мост. Командиры, занимающиеся распределением смен, указали в маленький проулок, до отказа забитый усталыми людьми.
Вепрь рассеянно кивнул в ответ и первым пошел в указанном направлении. Патрик не отставал от своего десятника. Остальные мужчины устремились следом. В этот раз никто не лез к ним с вопросами. Оказавшись в проулке, бывшем внутреннем дворе, с трех сторон окруженном высокими стенами домов, стражники расселись прямо на земле, среди таких же измученных и усталых воинов. По тихим разговорам было ясно, что тут собирали тех, кому посчастливилось выжить после двух, а то и трех смен на дархумовом мосту. Вскоре к ним заглянул мастер Рорк.
– Десятники есть? – всегда строгое и лишенное эмоций лицо Рорка покрывала смертельная усталость. Под глазами залегли черные тени. Он был без нагрудника, а в глубоком разрезе поддоспешника на животе виднелись окровавленные бинты. Рорк держался левой рукой за живот и заметно прихрамывал при ходьбе.
Вепрь и еще двое мужчин подняли руки и вышли к Рорку. Мастер-сержант Щитов Короны осмотрелся по сторонам, скользнув внимательным взглядом по серым лицам, с затаенной тревогой следящим за ним.
– Вас тут около сорока человек, – в голосе мастера-сержанта, к удивлению Патрика, проскользнуло сочувствие и даже какая-то забота, так не вязавшиеся с его суровым образом. – Поделитесь на три смены. Позже доберете недостающих. Справа от моста, в конце лагеря, стоят наши обозники. Возьмете у них палатки и пайки. Расположитесь возле госпиталя. Отдыхать до новых приказов. И поторопитесь, с этими тварями можно и вовсе не успеть глаз сомкнуть.
Мастер Рорк кивнул десятникам и ушел. Люди быстро поделились на три смены и поспешили к госпиталю, занимать места получше. Десятники с выбранными помощниками пошли к обозникам. Всем хотелось поскорее поставить палатки и упасть отдыхать, хотя многие были совсем не прочь поспать и на земле, а кто поменьше ростом – на щите, подложив собственный кулак под голову.
Патрик заглянул в госпиталь, пока дожидался со своей новой сменой Вепря, в надежде увидеть там раненых ребят, с которыми пережил первый бой. Его встретил все тот же сильный запах крови и дерьма, постоянный спутник тяжелых и смертельных ранений. Вокруг царила суета и неразбериха. Растерянные от очередного резкого наплыва тяжело раненых, знахари и лекари, только вчера практикующие лечение геморроя и кожной сыпи, не были готовы чистить и сшивать глубокие раны, из которых толчками плескалась кровь, промывать и вкладывать обратно выпотрошенные внутренности, отрезать раздробленные конечности во избежание гниения и гангрены.