Смертельный соблазн: Лас Вегас
Шрифт:
— Вот теперь у меня есть деньги, чтобы купить тебе достойный подарок!
— Мы выиграли? — спросила она.
— Да, выиграли! И заодно заполучили снимок для обложки. Я заранее знаю, какой кадр выберет Виктор.
— Кстати, надо бы ему позвонить. Я уверена, что он будет визжать и плакать от статьи, которую я напишу.
— Где мы должны встретиться с Джеми? — поинтересовался Коул.
— Ой, и правда! — спохватилась Натали, вынимая из сумочки сотовый телефон. — Позвоню-ка я ей в номер. А потом… Не знаю, как вы, а я просто умираю от голода.
— Черт!
— Это ты проиграл! — с торжествующей улыбкой поправила его Рене. — А я — умная девочка, я поставила на того парня, который выиграл.
— Что, правда?
— Слушай меня, дорогой, ты же знаешь, я всегда ставлю на победителя.
— Что верно, то верно, — согласился Чес с коротким смешком.
— Помнишь, тогда, на скачках…
— Когда ты умоляла, чтобы я поставил…
— На лошадь, ставки против которой были один к двадцати…
— И я сказал тебе, что ты спятила…
— И потом…
— О, господи! — отчаянно завизжала Варумба. — Может, хватит вспоминать! Меня от этого просто тошнит!
— Что с тобой приключилось? — требовательно спросила Розарита, когда они с Декстером в окружении толпы шли по направлению к выходу. — Какая муха тебя укусила? Ты никогда себе такого не позволял.
— И больше никогда не буду, — мрачно ответил Декстер, — потому что наши отношения уже в прошлом.
— Отношения? Какие отношения? — Розарита ничего не понимала. Ее муж, судя по всему, чувствует себя прекрасно, но при этом несет какую-то чушь. Розарита проклинала чертовых голландцев, которые прислали не яд, а какую-то безобидную дрянь.
— Я ухожу от тебя, Розарита. Ты получишь развод.
— Ты… что? — переспросила она, не веря собственным ушам.
— Я встретил другую женщину. Добрую и славную. Женщину, которая подарит мне счастье.
Вот это здорово! Он от нее уходит! Интересно только, до или после того, как свалится на пол и помрет?
— Ты просто смешон, — фыркнула она. — Ты всегда был смешон. Деке!
— Я знаю, что ты не уважаешь меня и не ставишь ни в грош, — спокойно заговорил Дек-стер, не позволяя своим эмоциям выйти наружу. — Именно поэтому так будет лучше для всех. Но предупреждаю тебя: если я дам тебе развод, о котором ты так долго мечтала, и не попрошу ничего взамен, ты должна будешь поклясться, что позволишь мне свободно общаться с нашим ребенком.
— Ах, с нашим? — проговорила Розарита, закипая от бешенства. — С нашим ребенком? Декстер, с чего у тебя появилась глупая мысль, что его отцом являешься ты?
В этот момент они дошли до бархатного каната, за которым бурлили представители прессы, и Марта, кинувшись вперед, повисла на руке сына, словно он был спасательным кругом, а она тонула в бушующем море.
— Дики! — радостно вскрикнула она, чувствуя, что настал ее звездный час. — Скажи фоторепортерам, чтобы они сняли тебя вместе с твоей мамочкой! Как это будет здорово!
— Она хочет нас видеть, — сообщила Натали.
— Кто «она»? — не сразу поняла Мэдисон.
— Джеми.
— Она нас очень скоро увидит. Разве ты не сказала ей, что мы уже направляемся в ресторан?
— Я сказала, но она требует, чтобы мы немедленно поднялись к ней в номер. Только ты и я.
— Только мы с тобой? Ха, это интересно! — недоверчиво хмыкнула Мэдисон. — Ладно, Натали, ты что же, совсем за дурочку меня принимаешь!
— Что? — не поняла ее подруга.
— Будто я не знаю, что вы затеяли! Она открывает дверь, впускает нас внутрь, а там уже собралась целая толпа народа, которая принимается орать; «С днем рождения! С днем рождения!» Тут же откуда ни возьмись появляется гигантский праздничный торт, а из него вылезает полуголый мужик-стриптизер. Знаю я эти штучки!
— Да нет же, честное слово, Мэдс! — сказала Натали. — Клянусь тебе, что мы ничего такого не задумывали. Джеми на самом деле требует, чтобы мы с тобой сию же минуту пришли к ней в номер. Ты, я и больше никто.
— Ну, ладно, — произнесла Мэдисон, морща лоб. — Но учти, если вы меня разыгрываете, я вас обеих придушу!
— Не собирается тебя никто разыгрывать, поверь.
— Джейк, — обернулась Мэдисон, — тебе об этом что-нибудь известно?
Фотограф молитвенно сложил ладони на груди.
— Я чист, как ангел, и ни во что не замешан.
— Врешь небось. — Мэдисон помолчала, раздумывая. — Послушайте, братцы, вы и вправду меня не разыгрываете?
— Возьми трубку и позвони Джеми, если хочешь, — ответила Натали.
— Ага, будто она скажет мне правду!
— Нет, это я говорю тебе правду. У нее был ужасный голос, и она не захотела ничего объяснять.
— Если она так расстроена, зачем ей понадобилось нас видеть?
— Возможно, для того, чтобы рассказать нам, из-за чего она расстроилась, — терпеливо проговорила Натали. — Ты же знаешь Джеми, она не умеет ссориться и выяснять отношения. Может, ей позвонил Питер, и теперь она сидит у себя в номере, не зная, что делать, и ревет.
— Ладно, девочки, — вмешался в спор Джейк, — давайте поступим таким образом: вы отправляйтесь к Джеми, а мы — в ресторан.
Там все и встретимся.
— Сделай мне одолжение, — холодно проговорила Мэдисон, — никогда больше не называй меня «девочкой».
— Как же мне тебя называть? — растерялся Джек.
— Женщиной. Мы, женщины, пойдем к Джеми.
— Хорошо. Вы, женщины, идите к Джеми, и — поскорее.
В течение всего времени, пока они шли к лифтам, Мэдисон не переставая ворчала:
— Чушь какая-то! Знаю я, что вы задумали. Ненавижу этот идиотизм: хоровое пение, праздничные торты и все остальное, что к этому прилагается. Особенно теперь, когда мне исполнилось тридцать. Ты хоть понимаешь, что это такое — тридцать лет?!
— Да, понимаю, потому что мне самой стукнул тридцатник ровно месяц назад; Или ты забыла? Я уже старая перечница и к тому же веду передачу, которая мне обрыдла.
— Хватит кокетничать! Ты наслаждаешься своей славой. Я заметила, как во время боя тебе махал Джек Николсон. Махал так, словно он — на необитаемом острове, а ты — корабль, который появился на горизонте.