Смерти нет
Шрифт:
Показалось?..
Даня ждал. И секунд через пять вторично скрипнуло. Отчетливо, ясно — в здании школы.
Там кто-то ходил.
Очень осторожно Даня опустился на одно колено, правым плечом прижался к рябине. Оптимальная поза: минимум энергозатрат, максимум защиты и мобильности. Не показалось. Надо выждать.
Слух враз обострился. Теперь Даня различал все звуки, с которыми нечто двигалось в здании: скрипы, шорох, сопение. Не очень-то это «нечто» осторожничало. По звукам, их характеру Даня уже был уверен, что там — человек, однако убеждаться в том до конца не
Впрочем, не спешил он и уйти. Запросто можно: слинял без звука, и ищи-свищи... Но опыт давно научил Даню несложной боевой истине — неясную ситуацию всегда лучше разрешить, чем оставить неясной.
Потому Даня постарался расслабить мышцы, не снижая внимания. Руку с пистолетом положил на колено. Будем ждать.
Ждать пришлось не долго. Звуки явно приблизились. Хрустнуло битое стекло. В окне первого этажа мелькнула тень.
Дане почудилось, что он весь слился с листвой. Да так оно, наверно, и было: взглянешь — не увидишь.
Тень стала фигурой. Без опаски она подошла изнутри к окну, остановилась. Дане стало все ясно. Была б возможность, он кивнул бы в подтверждение. Но кивать нельзя.
У окна стоял человек. Даня одним взглядом охватил его. Здоровый парень — рост под сто девяносто, вес за сто.
Даня понятия не имел о килограммах и сантиметрах. Но параметры «физики» схватывал реально, точно. Тот, у окна, был в два раза больше и, надо думать, сильнее Дани.
Друг, враг иль просто так?..
Верзила этот Дане не понравился. Взирал нагло, самоуверенно, выпятив квадратную челюсть. Широкая, скуластая рожа густо заросла щетиной, и возраст определить трудно: от двадцати пяти до сорока, все едино старик.
Но нравится не нравится — это эмоции, а вот объективно... А объективно не скажешь. Он может быть из Подземного войска — и это хорошо. Может быть из Защитников. Тогда плохо. Наконец, он может быть сам по себе... Ну, это маловероятно.
Оружие... Ага, ремень наискось. Ну и дурак. Если это автомат, надо наизготовку, палец на крючке. На Подземного не похоже! Те такие волкодавы, они оплошностей не делают... Значит, гоблинский прихвостень? Не факт!
Пока Даня так напряженно мыслил, детина вдруг оперся рукой о подоконник и резко выпрыгнул на улицу. Мягко спружинил ногами об асфальт, встряхнулся, горделиво выпрямился: мол, каков я молодец, а?!
Лихо! Даня невольно восхитился. И сам оплошал: неловко двинулся, задел за ветку, всколыхнул ее.
Тип у стены рванул с плеча автомат. Зубы ощерились, в глазах сверкнула злоба. Он дернул затвор.
Но Даня был быстрей.
Двуручный хват! Ствол — линия огня. Выстрел!!
Компрессионная пуля — страшное дело. Типу снесло полбашки. Кровь, мозги — в стену. Тело кинуло назад, оно ударилось о подоконник, отлетело и плашмя рухнуло на асфальт.
Даня метнулся вправо, нырнул рыбкой, перекатился и замер. Сердце билось так, что отдавало в уши. Он почти оглох.
Но даже так он слышал, как разорвалась тишина. Эхо выстрела заметалось по коробкам дворов. Неистово заорали вороны — этим бестиям все было до фени: судьба человечества, катастрофа, гоблины... они как жили себе, так и живут, мимо всех людских трагедий.
Под боком у Дани беззвучно запульсировала рация. Он не глядя нашел ее рукой, тиснул «прием» и сразу же «отбой».
Это значило: «Слышу! Помощи не надо. Справлюсь сам. Сидите тихо!»
Звонил, конечно, Гвоздь. Теперь, если еще кто-то из наших слышал выстрел, наверняка выйдет на связь с Гвоздем, и тот сумеет успокоить... А тут надо дело довести до конца.
Вряд ли незнакомец здесь был с компанией. По всем признакам — нет. И все же надо подождать.
Даня быстро осмотрелся. Мысленно похвалил себя: отличное место. Не разглядишь.
Самому же ему сквозь просветы в листве и траве виден был лежащий на асфальте труп. Не весь: верхняя часть туловища и то, что осталось от головы. Но этого было достаточно. Даня выжидал, не подойдет ли кто к телу... Никто не подходил.
Ни малейших терзаний по поводу того, что, может быть, убил невиновного, Даня не испытывал. Не выстрели он первый, так сейчас лежал бы в траве мертвяком. Все справедливо!
Потаился еще минут пять, после чего решил, что можно действовать. Привстал, с величайшими осторожностями пустился дальше, огибая здание школы. Исследовательский энтузиазм, понятно, под воздействием событий отступил, однако если уж начал, то надо до конца довести — такой был у Дани принцип.
И в этот раз, пусть с грехом пополам, да обошел все же он этот чертов сквер. Хотя, честно сказать, и так ясно было, что никого здесь нет, — когда б не так, давно бы уж сбежались на выстрел... Или, наоборот, удрали бы куда глаза глядят. Ну, правда, возможен и третий вариант: затаились; да ведь и он, Даня, не лыком шит.
Но получилось все же наспех, что там толковать. Побродив по зарослям минут десять, Даня удостоверился, что вокруг тихо. Тогда он аккуратно отступил за ограду и, не теряя бдительности, отправился к Гвоздю. Через четверть часа он был на месте.
— Вот так — завершил Даня рассказ о своих приключениях. Такие новости.
Гвоздь задумчиво покивал, затем мудрено сложил губы, наморщил лоб — ни дать, ни взять, лицо взрослого человека, никак не четырнадцатилетнего пацана.
— Так себе новости, — молвил он. — Могло быть и получше.
Даня усмехнулся:
— Ну извини. Какие есть.
Хозяин поскреб пальцами в сто лет не чесаном затылке и неожиданно предложил:
— Чаю хочешь?...
Гость даже удивился. Но согласился без раздумий:
— С удовольствием.
В чаепитии есть что-то непередаваемо уютное, патриархальное. Даня с Гвоздем неторопливо прихлебывали, грызли кусковой сахар и рассуждали вслух.
— Ну, предположим, он из Подземного войска... — говорил Даня, вытирая рукавом потное, раскрасневшееся лицо. — Тогда какого черта он поперся сюда без предупреждения? Наверняка бы сигнал от них был: так, мол, и так, идет один из нас в вашу сторону... Не было ничего ведь такого?