Смерти вопреки
Шрифт:
Молодое лицо было чисто выбритым, на квадратном волевом подбородке совершенно здоровая кожа, каштановый волос коротко острижен. Прошло всего десять минут!
— Я, — забыв, что хотела сказать, произнесла Марина, разглядывая правильные черты мужчины, оказавшегося на десять лет моложе, чем казался до этого.
— Гм, одежда, — быстро выговорила она, пока взгляд сползал вниз на широкую грудь, где на золотой цепи висел медальон в виде плоской спирали в ромбе.
— Спасибо, — ответил он и взял стопку, закрыв дверь. Через минуту послышался звук воды.
Марина
— Дежурное отделение. Лейтенант Цвигридов слушает.
Девушка открыла рот, но ответить не успела, связь с щелчком оборвалась. Телефон выключился. Просто сдох в руках. Марина испуганно обернулась. В дверях стоял полураздетый Арвил, как-то странно вращая кистью руки.
— Это ты кончил телефон, — возмутилась она.
Он вздохнул и сердито произнес:
— Ладно, видимо по-хорошему никак.
Марина попятилась от разводящего руки в разные стороны незнакомца.
— Подожди! Остановись.
В следующую секунду Арвил начал произносить слова. На ее лице отразился ужас от предчувствия, что он сейчас сделает с нею что-то страшное, непоправимое.
— Ты неправильно понял, — только и успела пролепетать Марина, чувствуя, как голова вместе с комнатой начинают кружиться, все кружится, кроме красивого, жестокого лица мужчины с серыми, как смерть, глазами. Чужака. Он говорил и говорил, пока девушка не соскользнула в обморок, упав на ковер.
Глава 2
— Очнись, Мар, — не громко позвал кто-то.
Марина открыла глаза, не понимая, где находится, и кто тот парень, стоящий у шкафа в джинсах и помятой серой майке. В комнате стоял полумрак. Вечерело.
— Где я?
Пару секунд она не могла сообразить, что происходит.
— Ну, ты даешь. Сильно, однако, ударилась, — парень дружески усмехнулся, и присев на край дивана, взял ее за руку, помогая сесть. — Что, правда, ничего не помнишь?
Марина отрицательно покачала головой.
— Ну, как тебя зовут, помнишь?
Парень ласково улыбнулся и сжал ее ладонь второй рукой.
— Нет, — она попыталась вспомнить хоть что-то, но тщетно. — И тебя я тоже не помню.
— Серьезно? — на лице парня отразились озабоченность и тревога.
— Да, — честно ответила Марина, обнаружив на себе желтую летнюю ночнушку на
бретельках. Взяв пододеяльник, она натянула его на себя.
— Я ничего не помню.
— Наверное, амнезия, — произнес задумчиво парень, наблюдая, как она смущается. — Ты поскользнулась в душе и ударилась головой. Похоже сильно.
— Мы живем вместе? — спросила Марина, разглядывая прокачанные мышцы, улыбающееся лицо, странные глаза.
— Да, — он встал, подошел к шкафу и достал с книжной полки фотоальбом. — Я Дэн, на — убедись.
Марина взяла в руки альбом, открыла. На фотографиях симпатичная брюнетка в обнимку с парнем висела на обрыве горы в альпинистском снаряжении, в купальнике, загорелая и счастливая, обнималась с ним же на фоне моря, гоняла на квадрациклах по пустыне и так далее. Она любила путешествовать. Нашелся даже снимок у новогодней елки в компании людей, которых она тоже не помнила. Она подняла полный растерянности взгляд, покачав головой. Часы у телевизора показывали полдвенадцатого ночи.
— Не помню.
— Может, вызовем скорую помощь? — спросил Дэн, потянувшись к телефону.
— Нет, не нужно, — Мар испугалась, посильнее натягивая пододеяльник. — Мне нужно поспать. К утру все пройдет.
— Ты меня не разыгрываешь? — спросил он, рассматривая ее бледное лицо и убеждаясь, что все идет, как нужно. Заклинание, как и любая магия, действовало на жителей немагических миров, как сильный токсикоз и отравление. Он испугался, что девушка не выдержала заклятия, на откачку ушло почти шесть часов.
— Может воды?
— Нет, — Мар повернулась к стене и, укрывшись, сомкнула глаза.
Но сон к ней не шел. Дэн встал и вышел из комнаты, а Марина, напрягая память, пыталась вспомнить хоть что-нибудь. Единственной наградой ей стали головная боль и ноющий затылок. Она слышала, как парень ходит по квартире, что-то делает на кухне.
Наверное, хорошо она шарахнулась, раз все разом забыла. Слезы подступили душащим хомутом к горлу, и Марине стало жаль себя. Не сдержавшись, она неслышно заплакала. Дэн вернулся, снял одежду, и диван, скрипя, прогнулся под крупным мужским телом.
— Ты спишь? — приглушенно спросил он, прислушиваясь к затихшей девушке.
— Нет, — всхлипнула она, вытерев скатившуюся на переносицу слезу. — Я ничего не могу вспомнить.
Она завозилась и повернулась.
— Вообще ничего, — пробубнила она сквозь слезы и, подвинувшись, прильнула к нему, ища утешения и ласки.
Пару секунд Арвил молчал, затем нерешительно занес руку за спину девушки и погладил ее. От нее исходил приятный чуть сладковатый с горчинкой аромат.
— Я не помню ни мамы, ни папы, ни кто я, — всхлипывала она в полголоса, ощущая щекой, как его горячая кожа становится влажной от ее слез, а его сердце забилось чуть быстрее. — Понимаешь?
— Да, — с некоторой задержкой произнес он, прижимая ее к себе. — Давай, я тебе расскажу, кто ты.
— И кто?
Марина подняла заплаканное лицо, в темноте вглядываясь в лицо «своего» парня, послушно легла к нему на грудь, устраиваясь поуютней.
— Ты, — он ласково провел рукой по ее волосам, вдыхая их аромат, — маленькая принцесса, из далекой-далекой страны под названием Аравилат, со старой-старой, как этот мир, земли Овинга.
Марина хихикнула и подняла голову.
— Какие смешные названия, — прошептала она, перестав плакать и соглашаясь слушать сказку. Арвил усмехнулся и рукой вернул ее голову к себе на грудь, ему не хотелось, чтобы она видела противоречивое выражение его лица. Ему нужно было доставить ее на Овингу. И было бы лучше, чтобы она сделала это по собственному желанию. Ну, почти собственному.