Смертники доброй воли
Шрифт:
— Жемчужина, согласен, — Стиан уже откровенно улыбался.
— Мне, может, твоё досье раскопать, раз сам не хочешь признаваться?
— Ты мне угрожаешь?
— Я предупреждаю!
— Раскапывай. Кто у тебя в окружении преданный талантливый фанатик?
— Сам напросился, — Адамас, осознавая, что его откровенно понесло и он уже ничего не может с этим сделать, достал телефон и начал писать Эдмону: его связей должно оказаться достаточно, чтобы найти личное дело даже такого скрытного агента, как Стиан Шшварцзее.
Эдмон отозвался сразу, коротко: «Сделаем», — и ещё через десять минут пришёл файл. Адамас видел, с каким подозрительным интересом за ним наблюдает Стиан,
— Ладно, копнём глубже, — пообещал Адамас, не поднимая головы, и опять принялся строчить Эдмону. Стиан хмыкнул, отворачиваясь.
На этот раз пришлось ждать дольше, но кузен справился. Второе досье оказалось куда тяжелее и в тысячу раз интереснее. С замиранием дыхания Адамас прочитал две первые страницы и посмотрел на переставшего улыбаться тераса.
— Теперь я понял, почему ты вначале со мной так холодно разговаривал и вообще не был рад, что будешь со мной работать, — растерянно проговорил он. — Я, оказывается, своим побегом в восемь лет сорвал тебе важное задание, первое лично от моего отца. Вот кто меня до вокзала выследил…
— Нет, не поэтому, — Стиан нехорошо ухмыльнулся. — Ты что, не помнишь, как всё было? По какой, по-твоему, причине отец так разозлился на тебя?
— Ну, я его не послушался, хотел сбежать…
— Ты серьёзно сейчас? Вспоминай. У Страховых хорошая память, и ты не исключение. Как тогда было?
— Ладно, как скажешь, — Адамас вздохнул, восстанавливая детали. — Я тормознул первую попавшуюся машину почти у ворот нашего дома, хотел добраться побыстрее. Сильвис лет тридцати, водитель, спросил, кто я и куда мне. Я ответил и ещё добавил, что мама смотрит из окна, ну, чтобы он не думал, что меня легко похитить. Меня пригласили садиться, я ушёл на заднее сиденье, рядом с водителем ещё был терас примерно того же возраста — ты, теперь понятно, внедрился к агенту МД, я случайно на вас наткнулся. Меня высадили на вокзале, и там меня уже ждал отец. Ты сообщил, да?
— Я сообщил, да. Ты всё правильно помнишь. Осталось сделать правильные выводы. И в чём прокололся, и как миссию мне запорол…
Адамас непонимающе смотрел на него, чуть ли не по слогам прокручивая в голове только что сказанное. Тормознул машину… водитель спросил… ответил… мама из окна… От внезапной догадки он испытал почти физическую боль.
— Я же наш адрес сдал, — сипло произнёс Адамас. — Вот так запросто. Назвал своё имя и фамилию по привычке, упомянул маму — и эмдэшник сразу понял, что Рэкс Страхов живёт здесь…
— И мне пришлось его убить, — согласно качнул головой Стиан. — А я почти подобрался к нужной информации. В этой стычке он меня тоже чуть не грохнул, потом в штаб я приполз, капая кровью на свежевымытый пол кабинета твоего отца. И конечно, всё рассказал. Сорвался, помянул тебя последними словами — восьмилетняя мелочь, знаешь же, что идёт охота, а полез куда-то, чуть всю семью не угробил, я слишком много пережил, чтобы Эдриан вновь правил ГШР… Накрутил, короче, твоего отца как смог. Он и пошёл вершить правосудие. А Кит и Лемм, которые там сидели тоже, переглянулись и предложили командировку в Ториту, чтобы я пока глаза старшему советнику не мозолил. Да и сам… не выступал. К Дилайле и отправили. Ещё вопросы?
— О, у меня есть парочка, — Адамас перевёл дух, больше не решаясь смотреть на так и горящего холодным гневом Стиана. — Тут написано, в круг приближённых ты вошёл 26 июня 2656 года — как раз в этот день Дилайла заявилась к нам вечером перед отправкой в Ториту, и мой отец, несколько дней до этого без устали решавший какие-то очень важные вопросы, с радостью убежал на работу. Уж не тебя ли принимать в «гвардию»?
— Так вот почему он наконец появился в Управлении, — задумчиво проговорил Стиан, остывая.
— Расскажешь подробнее? До этого, как тут в досье сказано, ты был идейным вдохновителем оппозиции против него — и за Эдриана, — как так получилось, что ты в один день перешёл на их сторону?
— А это, Адамас, связано с тем, что ты лично за один месяц пытался совершить дважды, — с подлостью, — странно улыбнулся Стиан и начал рассказывать.
В тот памятный год, когда вскрылась страшная тайна синайцев и Рэкс в один день захватил власть в ГШР в свои руки, Стиан как раз с отличием выпустился из Академии и проходил стажировку у опытного разведчика, не сказать чтобы с восторгом встретившего перемены, как и ещё минимум треть столичной ставки — и половина мирового контингента организации. Впрочем, Стиан никогда не был зависим от чужого мнения и восшествия Рэкса на пост старшего советника не принял по собственным причинам. Вся вина за случившееся лежала на казнённом бывшем советнике Тэнне Грехове, президент Эдриан же был тяжело болен — и, как считал Стиан, слепой бы заметил, что Страхов власть попросту узурпировал, воспользовавшись немощью главного противника. Конечно, у него нашлись сторонники, и немало, но без них Рэкс и не смог бы ничего сделать. Он уже давно опутал своей паутиной канарийскую ставку — ничего удивительного, что никто не посмел выступить против.
Первые два года Стиан разведывал обстановку. Его никто толком не знал, он не светился даже своими несомненными талантами, лишь бы не вызывать подозрений у всевидящих безопасников узурпатора. Со стажировки его в итоге чуть ли не вытолкали взашей (наставник сказал: «Я очень, очень разочарован в вас, агент Шшварцзее»), но Стиана это ничуть не волновало. От него больше ничего не ждали — а значит, не будут ожидать и осведомлённости. Заработав подряд два понижения — до IX уровня, почти дно, — Стиан выполнял черновые миссии, а в свободное время смотрел и слушал. Настроения. Процентное соотношение. Истинное положение дел. И, спустя ещё год почувствовав наконец себя во всеоружии, создал оппозицию.
Специально для соратников Стиан сотворил яркого, вдохновляющего, харизматичного лидера — и пошли даже те, кто сомневался. Он знал, на что нажимать, что говорить, что вспоминать, — и хотя в глубине души сам признавал, что с Рэксом в Генштабе стало лучше, вот такого подлого удара в спину действующему президенту он простить не мог. И с помощью верных соратников жалил и без того загоняемого Аспитисом в угол Рэкса, сколько хватало сил.
Главной целью, конечно, было попасть на глаза Эдриану — в его доверенном кругу у Стиана были бы развязаны руки и появился бы доступ к куда большему количеству ценной информации, которая помогла бы однажды окончательно вывести узурпатора поста и всю его шайку-лейку на чистую воду. Долго для Эдриана стараться не пришлось: полгода подпольной борьбы, и президент сам вышел на него. Так Стиан стал его личным телохранителем, создав при этом ещё одну личность с поддельным прошлым, чтобы безопасники Рэкса не нашли к чему придраться. Один лишь Эдриан знал, что неуловимый лидер оппозиции Домеус Шшарк и молчаливый суровый боец-телохранитель президента Авраам Шшена — один и тот же человек.