Смертники доброй воли
Шрифт:
Из барака как раз выходил тот самый светловолосый вельк, кто стоял по правую руку от Мессии на встрече с Рэксом, а следом, определённо разъярённый, спешил Бельфегор.
— Стой, Энгельберт! — крикнул он, и вельк, изобразив лицом смирение, немедленно остановился на последней ступеньке. — Ты, так же как мой отец, будешь молчать до последнего? Что за страшные тайны, чёрт подери? Гриф «Сверхсекретно»?!
— Давай ты просто успокоишься, Бэл, — Энгельберт повернулся к нему, выставляя ладони с длинными тонкими пальцами. — Я вроде сказал, что…
— Что? Что сказал? Вот
— Аспитис поручил молчать всем вовлечённым, — вздохнул Энгельберт, и Бельфегор покраснел от злости ещё больше — что вызвало у подглядывающего Кристиана смешок.
— С какого…
— Не злись. Он сказал, ты не поймёшь. Рано или поздно тебе объяснят, пока отдыхай. Ты же на войне с самого начала, и…
— Да, и вполне мог бы ещё пригодиться! Мне совершенно ничего не понятно! — Бельфегор нервно заходил туда-сюда по веранде. — Отодвинул, чтобы не провоцировать повторного нападения диверсантов Азата? Не поверю, ему это было бы очень на руку! Ловит на живца? Какого чёрта, это наша территория, Брутуса здесь и днём с огнём не сыщешь! Что за дурость? Шштерны — зачем? Ферахха, Кнели — что за свита? В чём смысл?..
— Я пойду, хорошо? — Энгельберт поймал хорона за локоть, когда тот в очередной раз проходил мимо. — Не трать силы, всё равно никто не расколется. Приказ Мессии — сам знаешь.
— А я — пустое место, что ли?!
— Вот именно, что нет. Прости, Бэл, мне пора.
Под испепеляющим взглядом Бельфегора и уже откровенно сдерживающего смех Кристиана Энгельберт двинулся прочь от барака в сторону здания администрации, и Кристиан спрятался обратно. Беззвучно отсмеявшись — уж очень забавно выглядел «великий и ужасный» сын Аспитиса, которого отшили, похоже, все кому не лень, — хорон развернулся к дверям своего барака и наткнулся на стоящего в двух шагах от него из воздуха возникшего там одного из близнецов Шштернов.
— Подслушиваем? — осклабился тот, шагнув к оторопевшему Кристиану. — Наконец-то ты абсолютно один, уже надоело тебя выслеживать.
В следующую секунду без предупреждения терас выбросил кулак, и Кристиан, охнув от обжигающей боли в переносице и потеряв от силы удара равновесие, свалился на землю. Шштерн презрительно посмотрел на него сверху.
— Трус, — выплюнул он. — Я видел тебя там, и пусть остальные решили тебя не сдавать, всё тебе ещё аукнется. За тобой следят, имей в виду, принцесса!
Развернувшись и напоследок отшвырнув ногой в лицо Кристиану горсть мокрой, грязной земли, терас ушёл, а хорон, стряхнув её с глаз и губ, поднялся. Под носом было мокро — тронув это место рукой, Кристиан увидел на пальцах кровь и, зажав нос, поспешил в барак за ватой в аптечке. Сидящего на своей кровати Адамаса он не заметил, роясь в тумбочке, и вздрогнул, когда тот прямо над ухом заговорил:
— Как живётся беглецам, Крис?
Кристиан резко повернул голову: брат уже вставал, грозный, с чёрными глазами, сжатыми кулаками, и он отступил на шаг, спешно соображая, как оправдываться. Однако Адамас вдруг выразил удивление на напряжённом лице и тут же остыл.
— Что у тебя с носом?!
— Налетел на косяк, — хмуро отозвался Кристиан, опять возвращаясь к тумбочке: гроза миновала. — В этом трудовом лагере столько дверей в самых неожиданных местах, ты даже не представляешь…
— А на самом деле? — Адамас сел обратно, наблюдая за ним.
— Шштерн, — признался Кристиан.
— Шштерн? Он тебя побил, что ли?
— Просто дал в нос. За то, что бросил тебя, — Кристиан наконец нашёл вату и зажал нос. Он повернулся к Адамасу, рассматривающему его с некоторым сочувствием. — Я не знаю почему, не спрашивай. Меня оттуда как ветром сдуло. Ты был совсем не похож на себя, и я… В общем, помешать всё равно бы не смог, да и вообще…
— Ладно, забыли, — Адамас отмахнулся. — Хотя я бы попытался хоть как-то помешать.
— Ты нас не сравнивай. От Страховых у меня только фамилия, — окрысился Кристиан. — У Эдмона и то всё лучше получается, а у нас три года разницы. А что Рэкс сказал?
— Что завтра мы уезжаем.
— Отлично!
Адамас покачал головой.
— Я хочу остаться.
— Что? — опешил Кристиан. — Зачем? Ты не меньше меня не хотел сюда ехать!
— Кое-что поменялось, — неуверенно хмыкнул Адамас, и Кристиан решительно полез на свою кровать.
— Не желаю это слушать! У тебя ещё есть время передумать, да и отца ты не переубедишь! Всё, меня не кантовать!
Адамас невесело усмехнулся и отправился в душевую, чтобы наконец избавиться от всех следов своего пребывания на земле за последние сутки. Время и правда было — чтобы придумать достойное обоснование для отца своего желания остаться здесь доучиваться.
Уже стемнело, и лагерь стоял в свете белых прожекторов, располагавшихся в четырёх точках периметра, когда Аспитис подошёл к плацу, где они должны были встретиться с Рэксом. К его удивлению, почти точно посередине там развернули походный штаб из палатки, широкого стола и двух стульев у двух его узких сторон. На столе включёнными стояли три ноутбука, явно на бесперебойниках, каждый с картой той или иной части Севера, позади них кофемашина и наверняка какая-нибудь сахарница, в палатке же, судя по видному мотку проводов, была припасена ещё какая-то техника.
Сам Рэкс сидел за столом, щёлкая мышкой, но, конечно же, встал по его приближении; двое его сопровождающих заняли места неподалёку, выполняя роль молчаливой охраны, хотя Аспитис был уверен, что истинный охранник из них только один — почти наголо бритый шкафоподобный хорон: о хиддре, Рафаэле Талайсибаре, он точно знал, что тот является при Рэксе советником, но, наверное, размеры и видная физическая подготовка позволяли ему выступать иногда и в качестве телохранителя. Керен Камов отдал Аспитису честь, Рафаэль лишь кивнул, когда Аспитис проходил мимо (его собственная охрана, Энгельберт и Цезарь, тоже отошли на удобные для наблюдения места), Рэкс же приветственно улыбнулся.