Смертники доброй воли
Шрифт:
Аспитис дождался, когда Рэкс очнётся, коротко переговорил с ним и немедленно отбыл, и любопытство Джея было удовлетворено в полной мере. Конечно, закрывать базу смысла не было — это стало понятно ещё при первой беседе Рэкса с его неожиданно пожелавшим остаться сыном, потом лидеры лишь согласовали количество отрядов, которые отныне будут на постоянной основе пребывать в лесу рядом с ней. Буквально спустя час Рэкс тоже уехал, и бразды правления перешли к Табите — по крайней мере, что касалось восстановления защитных стен и охраны базы. Воспитанников передали Дилайле: первой задачей её было срочным образом наладить работу столовой, так как подходило время завтрака, а их единственный повар, как правильно отметил Рафаэль, в эту злополучную ночь вышел взамен работника
Завтрак, конечно, припозднился, но зато за это время Джей и Эрих успели разъяснить всё произошедшее всем обитателям бараков. В столовую Дилайла пригласила их почти в полдень, замотанная, как и её помощники, двое ассистентов повара, — и почти сразу началась следующая часть шоу.
Сидевший за столом для старших в компании Эриха, Миа и отряда Бельфегора, лидер которого по не известной никому причине проигнорировал завтрак, Джей, за всеми треволнениями ночи и думать забывший о произошедшем до нападения, тут же увидел, как Адамас встал со своего места и начал обходить каждого присутствовавшего в столовой. Пришёл он и к ним — и оставил возле тарелки записку. Джей немедленно очнулся, другими глазами посмотрел на заинтересованно вчитывавшуюся в неё Миа, на зал, наполнившийся гомоном, и тоже развернул её. Адамас приглашал всех после завтрака в их единственную учебную аудиторию, рассчитанную на большое количество народа, — неужели так скоро собрался выполнять обещанное отцу?
Спустя час там собрались все. Как только Адамас прошёл к огромной доске, аудитория погрузилась в мёртвую тишину, и он начал говорить. Джей слушал его с чуть ли не открытым ртом: сын Рэкса уже надёжно отпечатался в его представлении как ершистый, всем недовольный, немного себялюбивый и очень своенравный подросток, и даже в страшном сне хорону не приснилось бы, что он способен так ладно, а главное эффектно, выступать перед теми, в чьих глазах он отныне был преступником. Нет, конечно, Адамас во время разговоров с Джеем в поезде и вправду держал неплохие речи, но одно дело рассуждать с одним человеком на знакомую тебе тему, а совсем другое — у более чем тридцати человек просить прощения…
Аудитория тоже впала в оцепенение на время его речи и избавилась от него, лишь когда Адамас закончил и склонил голову. Вот тогда-то и посыпались комментарии — и по общему настрою Джей понял, что хорону дают ещё один шанс. Это были удивительные дети — неужели и правда есть вероятность, что Адамас станет одним из них? Джей уже не узнавал его: он, как змея, будто сбросил старую кожу, чтобы засверкать на солнце чем-то новым, давно взращиваемым, и вдруг оказался совершенно иным человеком — с едва ли не прямопротивоположными приоритетами, целями и взглядами на жизнь, кстати, куда более подходящими сыну Рэкса Страхова.
Из аудитории Джей выходил в полнейшем недоумении и одновременно злости на себя — ведь раньше у него и мысли не проходило, что Адамас может быть или стать таким, особенно после столь страшного проступка. Сразу двух. Что было бы с ним, если бы он добрался до Сати? Или случайно убил Беккера? Во что бы он тогда переродился?
И почему нельзя было стать таким раньше?
Впрочем, творящееся на базе быстро избавило Джея от философских вопросов: подъехали бригады строителей, охранные отряды, а им с Эрихом под общий шум ещё надо было вести занятия. До обеда, полноценная версия которого обещалась лишь через шесть часов и по времени больше подходила для ужина, Джей почти что выпал из реальности, проводя лекции и за себя, и за Дилайлу (спасибо, хоть на кейко и стрельбах наконец объявился Бельфегор), и, благополучно забыв в течение всего этого времени взять приготовленные в качестве перекуса бутерброды, очнулся только ближе к вечеру, в столовой у окошка выдачи, где ему улыбался во все тридцать два зуба совершенно незнакомый молодой человек.
— Не можешь выбрать между супом и супом? — понимающе подмигнул он хорону, смотрящему на него круглыми глазами. — Я, конечно, рекомендую суп. Но можешь прихватить и котлету.
Это был терас, может быть, чуть старше Джея, и весь вид его говорил о том, что его буквально утром прикомандировали сюда из ближайшего же интерната для трудных подростков. Он был острижен почти под ноль, а в ярко-жёлтых волосах в рваное чёрное пятно выбриты извилистые бессистемные линии. Количество разнообразного пирсинга — в брови, ушах, носу, подбородке — тут же напомнило Джею о Стасе. Один зуб в неугасавшей улыбке тераса оказался железным — это, что ли, сейчас модно? Джей перевёл взгляд ниже: у парня была на шее цепочка почти под горло, из-под рабочего халата выглядывала футболка с каким-то страшилищем, а закатанные по локоть рукава открывали руки полностью в цветных татуировках — совершенно ошеломлённый Джей успел разглядеть там русалку, фею, дракона, а потом кто-то подтолкнул его под локоть.
— Джей, чего встал, очередь задерживаешь! — недовольно проговорила рядом Дилайла, и хорон очнулся.
— Да, прости… Можно мне…
— Чего такая раздражённая, красавица? — перебил его терас, поворачиваясь к Дилайле и сверкая восхищёнными жёлтыми глазами. — Чуть ли не первый раз в жизни вижу чёрную теру!
— Смотри, чтоб не в последний, — бросила ему девушка и объяснила Джею: — Это наш новый повар, Скотт Шшлаге. Наверху сказали, цитирую: «Прошу любить и не жаловаться».
— Зато я готовить умею! — Скотт провернул в пальцах поварёшку и ткнул ей, к счастью, сухой, в Джея: — Так мы тебя перебили. Что будешь заказывать?
— Суп и котлету с картошкой, раз ты так рекомендуешь, — улыбнулся Джей, и терас с готовностью поставил на его поднос тарелку с супом и вторую с котлетой и гарниром.
— У меня всё вкусное, не ошибёшься, — подмигнул он Джею, и Дилайла со стоном закатила глаза.
— Ещё один клоун, что за напасть! Не забудь познакомиться с Эрихом, вы идеально сойдётесь! А пока давай работай, у нас аврал, а вы в любезностях распинаетесь!
— О, только не повышай на меня голос, я же умру со стыда, если такая прелестница будет мной недовольна! — Скотт всхлипнул и театрально прижал к груди поварёшку, а Джей, увидев, что Дилайла закипает, поспешно ретировался.
Когда он сел за совсем близкий стол для старших, Эрих хмуро рассматривал Скотта и что-то яростно выговаривающую ему Дилайлу.
— Как думаешь, это он так к ней клинья подбивает? — спросил он у Джея, и тот пожал плечами.
— Я уже вообще ни о чём не думаю.
Это было почти правдой: после воспоминания о Стасе Джей больше не мог сосредоточиться ни на чём, кроме них троих. Как зомби он проходил до конца вечера, то помогая Табите, то знакомясь с новыми охранниками, то изучая ориентировку на Брутуса, составленную из единственной существующей фотографии и памяти Аспитиса (их собственные камеры были на момент вторжения уже отключены), и, когда будущих связных отправили спать, наконец решился. Отпросившись у совершенно вымотанной Табиты в город — настолько уставшей, что она даже не спросила зачем, — в уже упавшей на окрестности темноте Джей пошёл искать то самое здание, где должны были отлёживаться Стас и Дилан.
Дорогу хорон помнил не так чтобы очень хорошо — в каком, в конце концов, он тогда был состоянии, к тому же его вели, — но что-то в памяти осталось, и он предпочёл отключить голову и довериться ощущениям. Пару раз на пути эти самые ощущения говорили ему, что за ним следят, и тогда он, не сбавляя шага, резко оборачивался, сначала в лесу, полном неопознаваемых теней, потом уже в городе, малолюдном и ярко освещённом фонарями и новогодними гирляндами, однако так никого и не заметил.
Наконец ноги привели Джея в промышленный район, и ещё минут двадцать он бродил среди зданий, одинаковых почти до мельчайших деталей, определяя нужное. В итоге разрозненные воспоминания объединились, и хорон остановился точно напротив того входа, куда совсем недавно они с Гербертом затаскивали бывших аркановцев. Только вот незадача: вход оказался надёжно завален ящиками, выглядящими так, словно они пролежали тут год, и, всё ещё будучи уверенным, что он пришёл по адресу, Джей двинулся обходить здание по кругу, надеясь найти другой путь.