Смертные боги
Шрифт:
– Никуда не денешься от этого "все-таки", - вздохнул чужак.
– И все-таки. Вы проделали этот путь, прилетели сюда - а ведь здесь далеко не главная улица города Млечный Путь - только затем, чтобы понастроить по всей планете кучу церквей, усесться в них и чесать языком с каждым, кого бы к вам не занесло? Но это бессмысленно, сэр, совершенно бессмысленно.
Пришелец мягко подтек к нему.
– Вы умеете хранить секреты?
– Моя старая леди считала, что была единственной женщиной, с которой я спал в своей жизни. Так что кое-какие секреты я хранить
– Вот вам секрет, который нужно сохранить. Мистер Крейн, мы прилетели поклоняться.
– Кому поклоняться?
– Поклоняться, помимо всего прочего, вам.
Уиллард смеялся долго и громко, но чужак выгладел ужасно искренним и серьезным - так, как умеют только чужаки.
– Послушайте, вы хотите мне сказать, что поклоняетесь людям?
– О да. На моей планете это мечта буквально каждого, кто осмеливается мечтать, - прилететь сюда, встретить хотя бы одно человеческое существо и навечно сохранить в себе память об этой встрече.
Внезапно происходящее перестало казаться Уилларду смешным. Он огляделся. Образцы земного искусства на самых видных местах, сама идея, из всех зданий выбраны именно церкви...
– Вы не шутите.
– Нет, мистер Крейн. Считается, что мы путешествовали по Галактике несколько миллионов лет. Мы встречали новые расы и возобновляли знакомство со старыми. Эволюция везде идет одной и той же проторенной дорожкой: жизнь на углеродной основе всегда приходит к определенной форме, хоть мы и отличаемся от вас так ужасно...
– Ну, мистер, вовсе не ужасно. Вы, конечно, слегка уродливы, но не так уж сильно...
– Мы, народ, имеющий такую форму, что вы видите сейчас перед собой, так вот, мы родом не с одной-единственной планеты. Тут ваши ученые ошибаются. На самом деле, мы пришли со многих тысяч планет. Отдельный, независимый эволюционный процесс неизбежно ведет к нам. Это единственная, или почти единственная форма жизни во всей Галактике. Мы - конечный продукт эволюции.
– Значит, мы - отклонения.
– Можно сказать и так. Потому что в какой-то момент, очень далеко в прошлом, эволюция на вашей планете пошла не так, как обычно. И создала нечто совершенно новое.
– Секс?
– Секс есть у нас у всех, мистер Крейн. Иначе как бы раса могла выжить? Нет, мистер Крейн. То, что появилось на вашей планете - смерть.
Слово было для Уилларда не слишком приятным. Ведь, в конце концов, жена многое для него значила. А он сам значил себя еще больше. Смерть уже маячила впереди, о ней напоминали сбивчивая речь, учащенное дыхание и усталость, которые давно уже не покидали его.
– Смерть?
– Мы не умираем, мистер Крейн. Мы размножаемся путем отделения целых фрагментов нашего тела, с той же самой ДНК. Вы ведь знаете, что такое ДНК?
– Я учился в колледже.
– И, разумеется, у нас, как и у любой жизненной формы во Вселенной, разум находится не в мозге, а в ДНК. Мозг - один из побочных продуктов смерти. У нас его нет. Мы делимся, и наша личность, полностью сохранив все воспоминания, живет в ребенке, который в буквальном смысле является
– Вот ведь елки зеленые, - сказал Уиллард, почему-то чувствуя себя обманутым и удивляясь, как это он сам не догадался.
– И вот мы прилетели сюда и встретили людей, жизнь которых имеет свой конец, которые поначалу являются бесформенными, совсем не имеющими воспоминаний созданиями, и, спустя чрезвычайно короткий промежуток времени, умирают.
– И из-за этого вы нам поклоняетесь? Но ведь точно так же можно поклоняться каким-нибудь жукам, умирающим через несколько минут после рождения.
Чужак снова хихикнул, и это привело Уилларда в раздражение.
– Так, значит, вы за этим сюда прилетели? Чтобы поглумиться?
– Чему еще мы можем поклоняться, мистер Крейн? Мы так и не изобрели себе каких-нибудь невидимых богов, хотя, конечно, мы не отвергаем начисто возможность их существования. Мы никогда не умираем - так зачем же нам мечтать о бессмертии? А теперь мы встретили народ, который знает, что такое поклонение. И впервые в жизни мы обнаружили в себе желание поклоняться высшим существам.
Уиллард почувствовал, как бьется его сердце. Он подумал о том, что когда-нибудь оно перестанет биться, тогда как у этих чужаков сердца вообще нет, и останавливаться у них нечему.
– Высшим существам. Вот же черт возьми!
– Мы, - сказал пришелец, - помним все, начиная с тех времен, когда у нас появились первые проблески разума, и до сегодняшнего дня. Мы не "рождаемся" в прямом смысле этого слова, нам не нужны учителя. Мы никогда не учимся писать нам достаточно просто обменяться образцами РНК. Нам никогда не приходило в голову создать нечто прекрасное, что осталось бы в мире после нашей смерти, ибо нас не переживет ничто. Мы проживем достаточно долго, чтобы увидеть, как все наши творения превратятся в прах. А теперь, мистер Крейн, мы встретили расу, которая созидает ради самого процесса созидания, которая создает прекрасное, которая пишет книги, которая придумывает никогда не существовавших на самом деле людей, чтобы доставить радость своим собратьям, а эти собраться получают от этого удовольствие, несмотря на то, что знают, что им лгут. Мы встретили людей, которые изобретают себе бессмертных богов, чтобы им поклоняться, людей, которые с потрясающим великолепием празднуют собственную смерть и таким образом восславляют ее. Смерть, мистер Крейн, - это основа всего великого, чем может похвастаться человечество.
– Черта с два, - ответил Уиллард.
– Я вот, например, скоро умру. И в этом нет совершенно ничего великого.
– Вы ведь на самом деле не верите в это, мистер Крейн, - сказал чужак.
– И никто из вас не верит. Вся ваша жизнь строится вокруг смерти, тем самым возвеличивая ее. Вы стараетесь отложить смерть, отсрочить - так, на всякий случай, но тем не менее вы ее восславляете. В ранних образцах вашей литературы смерть героя всегда была кульминацией, моментом наивысшей точки. Самые яркие и запоминающиеся легенды отличаются этим.