Смертный бой. Триколор против свастики
Шрифт:
Быстренько перекусив и сунув в наплечную сумку тормозок, с вечера приготовленный женой, выскочил за дверь, торопясь на маршрутку. Можно было бы взять машину зятя — его все же призвали — «сто двенадцатую» «Ладу», да до стоянки идти далеко и с бензином проблемы. Пока ждал «Богдана», возле остановки тормознул свой «Ниссан» сват — он работает на нефтеперерабатывающем и имеет возможность заправиться — и подкинул меня до Пересыпского моста. Оттуда можно и трамваем от кольца прямо до работы доехать. Сват раньше был ярым ревнителем независимости Украины, из-за чего мы частенько спорили, правда, скорее теоретическим ревнителем — ни в митингах, ни в демонстрациях не участвовал,
— Если весь остальной мир живет в сорок первом, а мы — в две тысячи десятом, то представляешь, что можно стать сильнейшей державой планеты и диктовать свою волю всем, а не ждать, что пиндосы решат, а наши возьмут под козырек и побегут выполнять. Только вместе надо быть, вместе. Экономику восстанавливать, возобновлять кооперацию!
— Думаю, что к этому дело и идет, правда, у нас этот вопрос продавить тяжелее будет — слишком на Западе страны националисты сильны.
— Так по ним Гитлер как раз в первые дни вместе с недобитыми бандеровцами и прошелся! Думаю, что народ хоть немного понял, что им фашисты несут.
— Ладно, поживем — увидим. Как у тебя на работе?
— Работы — море. Еле успеваем перерабатывать нефть. Слава богу, хоть в основном солярку и низкооктановый бензин гоним — все для армии. Девяносто второго и девяносто пятого выпускаем совсем немного. Вот и мост. Пока, удачи тебе!
— Удачи! — и я побежал к трамвайной остановке.
В трамвае, как и везде, шел оживленный разговор о войне. Выдвигались самые невероятные версии развития событий: кто-то доказывал, что через неделю наши будут в Берлине, кто-то скептически хмыкал, но все сходились в одном — без России мы, может быть, и выстоим, но с огромным трудом и кровью. Поэтому надо объединяться.
На работе, занимаясь служебной писаниной, продолжали внимательно следить за новостями, впрочем, как и все в стране. В информационных выпусках стало меньше проскальзывать панических ноток, появились сообщения об успешных совместных действиях украинских и российских частей. На большей части линии фронта продвижение немцев приостановлено, кое-где они вынуждены отступать. Приводились цифры потерь фашистов, своими размерами вызывающие некоторое недоверие, но, учитывая подавляющее техническое превосходство, вполне могущие быть реальными. Демонстрировались кадры из нескольких освобожденных небольших городов — развалины, пожарища, трупы детей и женщин… Показывали и пленных немцев — пока их немного, но наиболее умные уже ощутили силу и мощь нашего оружия и решили, что лучше жить в плену, чем попасть под залп «Градов» или гусеницы непробиваемых полевой артиллерией танков.
Было объявлено, что четыре президента (четвертым был казахский) провели двухчасовое видеосовещание, посвященное отражению нападения, взаимопомощи и «другим жизненно важным вопросам, представляющим интерес для всех участников совещания».
С огромным интересом было выслушано объявление, что Рузвельт и Черчилль прилетят в Москву для консультаций. Черчилль — понятно — Великобритания воюет с Германией и совместные действия приблизят победу. Но Америка пока еще ни с кем не воюет…
— Эх, договорились бы об объединении, — девчата тоже стали разбираться в политике. — Иначе Черчилль с Рузвельтом начнут обхаживать всех президентов и обязательно соблазнят кого-то. Вон грузинский галстукоед раньше спал и видел, как под крылышко Штатов перейти. Да и в Баку тоже не все в порядке…
— А
Разошлись так, что пришлось рявкнуть:
— У вас все документы на завтрашнюю отправку готовы?! Пусть сначала хотя бы эта четверка определится и объединится, а то вы уже всю планету поделить собираетесь.
— Сергей Викторович, а когда война закончится?
— Я что, господь бог? Немцев побьем — это факт, а когда — не от меня зависит.
После моего ответа разговор перешел на обыденные темы: кого из знакомых и родственников призвали, что известно о родне, оказавшейся в зоне военных действий, возникающих бытовых тяготах, ограниченном выборе в магазинах…
— Да, девочки, не скоро придется снова лакомиться импортными продуктами — пока немцев побьем, новые договора на поставку заключат, привезут… А многое из того, к чему уже привыкли, еще и не выпускается — та же аудио- и видеотехника, мобильники.
— А одежда? Моды, что за границей, — чудовищные! Я вчера по Интернету посмотрела немного, как представила, что такое сейчас носят — даже поплохело.
Война войной, а женщины все равно остаются женщинами, и переделать их невозможно. Да и нужно ли?..
Прилетели в Москву выгрузились.
Е-мое! Сколько народу… А самолетов-то! В голове сразу же появились варианты, кого и что заминировать первым, а что и так надкусать.
Сводный отряд, не дав даже размять ноги после долгого перелета почти через всю страну, тут же погнали на погрузку в Ан-12.
Пока шли на площадку, огляделись: аэродром, не знаю точно какой, но вроде бы Шереметьево, был набит под завязку всевозможными самолетами — от старых «Анов», до каких-то разрисованных и явно гражданских «Боингов» — и почти перед каждым из них стояли шеренги солдат — или высадка, или посадка. Сновали заправщики, и тягачи выводили самолеты на полосы, каждые две минуты садился или взлетал какой-нибудь «борт». Разговаривать было невозможно — шум турбин, матюки через громкоговорители.
Потом наступила моя очередь подниматься по рампе в отсек. Снова металл под подошвами. Снова створки закрывают солнечный свет, и снова крылатый грузовик неторопливо катится по рулежным дорожкам на взлетную полосу. Его движки словно жаждут взреветь на полную мощность и оторваться от земли в свою стихию.
Всего два часа в небе, и вот мы уже садимся где-то в Белоруссии.
Чувствовалась война — вокруг аэродрома и прямо на стоянках техники — ЗРК, расчеты «золушек». В небе барражируют истребители. Вредны остовы разбитых транспортников, свежие заплаты в бетонном покрытии взлетной полосы, и речь — вроде бы понятная, но с пятого на десятое. Белоруссия.
Все еще идут тяжелые бои. Обстановка уже стабилизировалась, но все равно — тяжелая. Задача сводного отряда войск специального назначения — действуя в интересах так же сводной, армейской группировки, работать по профилю — разведка в ближнем и дальнем тылу противника, налеты, засады и прочее.
— Товарищи бойцы, надеюсь, все отдохнули? — Вопрос ротного скорее риторический. — Командирам разведгрупп — к пятнадцати ноль-ноль прибыть на совещание в штаб.
Нам отвели ангар. Раньше здесь стояли «вертушки» белорусов. Потом в него попал снаряд — крыша пробита, стены немногим отличаются от решета. Один вертолет — «восьмерка» — теперь в виде металлолома громоздится поодаль.