Смертоносный всадник

Йон Ларисса

– За что?

– За прошлый раз. Извини. Мне так жаль. Я пыталась сказать тебе, но ты мне не верил. Не знаю, что ещё сделать. Понимаю, ты хочешь отомстить за все мои поступки, и я согласна на всё. Клянусь. Но я не буду заниматься с тобой сексом. Не хочу опять причинить тебе боль.

– Причинить мне… боль?

– Что если… когда мы окажемся на кровати, ты вспомнишь… – внутренности Реган взбунтовались, и ей пришлось сглотнуть и подавить кисловатый привкус, появившийся во рту, – как я тебя опоила и… использовала силу пока…

Она всхлипнула и задрожала так сильно, что застучали

зубы.

– Реган? – Танатос опустился перед ней на колени, но она всё ещё не могла взглянуть ему в лицо. – Реган, послушай. Тебя ведь тоже опоили.

Слёзы жгли ей глаза.

– Но я так чётко помню, что было потом. Сам… секс… не так хорошо, разве что в снах. Но события после, я помню с кристальной ясностью и не понимаю, как можно было не осознавать происходящего… – Танатос прижал кончик тёплого пальца к её губам, заставляя замолчать.

– Это всё наркотик. Из-за его действия ты не понимаешь что делаешь, слышишь или видишь до тех пор, пока не кончишь, а затем в сознании словно срабатывает переключатель, и всё опять возвращается в норму. Тогда ты сталкиваешься с реальностью случившегося.

– Всё равно… Я всё равно… – Реган сглотнула, чтобы вернуть себе возможность говорить. – С той ночи я чувствовала себя такой опустошенной внутри, а когда начал расти ребенок, он заполнил эту пустоту, но когда его больше не будет со мной…

Что с ней произойдет? Станет ли она пустой оболочкой? Не это ли произошло с её матерью?

– Господи, мне так жаль. Если бы я могла всё вернуть. Если бы могла всё переделать, то непременно сделала бы это. Клянусь.

Она несла всякий вздор, её эмоции взяли верх над всеми логичными мыслями, которые у неё были, которыми она оправдывала свои действия.

Она пыталась спасти мир.

Танатос грубо и вульгарно выругался на Шеулике.

– Не говори так. Больше никогда не смей мне это говорить. – Он схватил её за плечи, побуждая взглянуть в глаза. – Я был в ярости, и заставил тебя пройти сквозь ад за предательство, но правда в том, что меня слишком переполнял праведный гнев, чтобы осознать, что, будь я на твоем месте – тоже бы рассмотрел эту идею. Легко судить, когда всё летит к чертям, и тебе пришлось делать что-то не весьма приятное ради общего блага.

– Это было неправильно…

– Да, неправильно. Но только потому, что тебя обманули. Черт, Реган, это было храброе решение. Ты не знала, во что ввязываешься, когда пришла сюда. Ты рискнула своей жизнью и сделала то, чего страшилась, чтобы спасти людей, которые, скорее всего, осудят тебя со всей строгостью. И им даже в головы не придет, ради чего ты подвергла себя опасности. Да, ты меня поимела – в прямом смысле, но причина была достаточно весомой, и это был альтруистический поступок.

Не совсем. Да, она, сделала это ради спасения мира, но Танатос оказался прав – у неё были личные мотивы. Она хотела быть полезной для Эгиды. Хотела, чтобы в ней нуждались.

– Извини…

– Что я тебе только что сказал? Не смей извинятся. Если тебе жаль, и ты бы хотела всё изменить, то тогда бы не забеременела, а я бы не смог стать отцом.

Она не совсем понимала, правильно ли его расслышала.

– Но мы создали твой агимортус.

– И

знаешь что? Мне плевать. Я был одинок на протяжении пяти тысяч лет, Реган. Я хотел детей. Хотел секса. Хотел быть с кем-то. И продал бы душу за эти вещи. Возможно, это и эгоистично, но мне не жаль, и не хочу, чтобы ты также сожалела, – он взял пальцем её за подбородок и так долго смотрел ей в глаза, что она начала ёрзать. – И я тебя не ненавижу. Я ненавижу то, что ты собираешься сделать с нашим сыном, и мы ещё это обсудим. Но я тебя не ненавижу.

Тан наклонился, и Реган приготовилась… она сама не знала, к чему приготовилась. Но точно не к тому, чтобы он поднял её на руки и понёс прочь из ванной.

– Ты опять посадишь меня в подземелье? – пробормотала она прямо ему в грудь. Боже, она надеялась, что он этого не сделает. Она слишком устала, чтобы сопротивляться. Хотя станет, потому что не знает, как себя вести по-другому, но не знает, останется от неё хоть что-то, когда всё закончится.

– Шшш, – он положил её на кровать и устроился позади неё, тесно прижавшись свои длинным, твёрдым телом. Положив ладонь на её руку, он начал медленно поглаживать.

– Извини

Тан уткнулся ей в волосы и прошептал:

– Больше никакой борьбы.

– Больше никакой борьбы, – тихо согласилась она.

– Мне нужно лучше за тобой ухаживать. Если проголодаешься – я тебя покормлю. Если устанешь – я буду сидеть у кровати и приглядывать за тобой, пока ты спишь. И я не стану заставлять тебя выполнять мои прежние требования о восьми месяцах, – он прижался лбом сзади к её шее, и Реган застонала от интимности такого действия. – Я не лгал, когда говорил, что ты пробудила что-то сексуальное во мне, то что, по правде говоря, пугает меня до усрачки. Но это моя проблема, не твоя. Я не стану принуждать тебя делать что-либо, чего ты не захочешь.

– А что… – она сглотнула. – Что если я хочу?

Танатос напрягся за её спиной, и Реган мысленно дала себе пинка за то, что спросила. Сейчас они находились на тонком льду, и хоть он и жаждал секса в отместку, но не был готов для интимности, которая бы не произрастала из гнева.

Его ладонь опустилась от руки Реган к бедру.

– Я тебе и это дам.

Реган подавила стон, когда ладонь Танатоса проскользнула ей между ног.

– Я не хочу секса из жалости.

– О, это совсем не из жалости, – он медленно поглаживал круговыми движениями кожу на внутренней стороне бедер, его палец касался того места, которое изнывало по ласкам. – И это не обязательно должен быть секс, если ты не хочешь.

Тогда ладно. Она хотела. Боже, как она хотела. Но что её по-настоящему удивило, потрясло на столько глубоко, что она и вправду задрожала – это внезапное желание не просо получить оргазм, но и связь. Хотя бы раз она желала почувствовать, каково это, когда кто-то заботится не о том, что ты можешь предложить, а о том, чего хочешь ты. Да, Танатос хотел ребенка, которого она носила под сердцем, но его обязанности заканчивались предоставлением пищи, крова над головой и безопасностью.

Доставить ей удовольствие – это подарок, который мог преподнести только он. И Реган хотела получить его только от Танатоса.