Смеющийся хрусталь небосвода
Шрифт:
Ночью Иван Феликсович долго не мог уснуть, в памяти всплывали волнующие события двух прошедших дней, но больше всего тревожил вопрос: что же будет дальше и как со всем этим жить? Под мерное дыхание Веры перед его глазами вспыхивал и колыхался цветными мазками, словно на картинах экспрессионистов, милый образ Сони. Мысли стрелками испорченных часов непрерывно крутились, не принося ночного спокойствия. Только под утро он провалился в неровный и больше похожий на бодрствование сон.
Понедельник выдался дымчато-солнечным
После обеда Ивану Феликсовичу позвонил Григорий и попросил о встрече вечером, что было неожиданно. Встречались друзья, как правило, по пятницам, и очень редко по будням, обоих выматывала работа. Одного – однообразием и монотонностью офисного бытия в виде руководителя отдела продаж, второго – суровой непредсказуемостью начальника цеха металлургического производства. Было кое-что еще, что немного беспокоило Ивана Феликсовича. Григорий хотел увидеться в девятнадцать-тридцать. Как раз на это время был забронирован столик в кафе рядом с домом Ивана Феликсовича, и он уже предвкушал. Нет, не ужин, а приятные его последствия. Вера сегодня была в ночную смену, поэтому ночь была в полном распоряжении новоиспеченных влюбленных. Нехорошее предчувствие неприятно кольнуло Ивана Феликсовича в районе желудка, когда он вспомнил, что Григорий не только не собирался пояснять причину встречи, но был краток, резко, словно приказал, завершил разговор. На все попытки выяснить причину встречи, Григорий отделался банальной фразой о том, что это не телефонный разговор. Друг есть друг, поэтому Иван Феликсович, конечно, не мог не встретиться. Слишком длинный путь они вместе прошагали, и оба ценили и берегли близкие отношения. Предупредив Соню о задержке, как минимум, на час, он как вилка впился в желе своей такой привычной и от этого такой родной рутины.
На работе Иван Феликсович был другим человеком, нежели в обычной жизни. Если дома он частенько предавался ленивой неге, запросто мог поваляться на диване, то здесь он преображался. В его команде были совершенно разные люди, но каждого он изучил, ко всем имел подход. Без знания психологии в продажах делать нечего, и в этом смысле Ивану Феликсовичу сильно, от природы, повезло. Он, действительно, искренне интересовался людьми, их миром, их увлечениями, принимал их такими, какими они были и мастерски использовал эти знания во благо своей карьеры. Для него управление персоналом заключалось не в отслеживании средних по рынку заработных плат, тщетных анкетах, безнадежных таблицах или безликих презентациях,
Не совсем обычным способом стал он начальником. Скорее, ему пришлось им стать поневоле. Предыдущий руководитель, которого он считал своим учителем, погиб вместе с женой в автокатастрофе от лобового столкновения, в пяти кварталах от собственного дома в районе Сестрорецка. Уныние от несчастного случая сменилось муками выбора: либо он, как старший продавец, становился руководителем, либо из Москвы присылали весьма нелицеприятную личность, славившуюся своим специфическим отношением к подчиненным. Иван Феликсович, привыкший скрываться от формальностей за крепкой спиной начальника и не горевший желанием погружаться в бесконечные совещания и отчеты, принял предложение. Конечно, он советовался с Верой и Григорием, и те в один голос убедили его, разбив на корню все сомнения и страхи. Позднее, Иван Феликсович убедился в правоте близких людей, считая, что у него получается руководить, и он на своем месте.
Рабочий понедельник Ивана Феликсовича заканчивался. Он сидел, в задумчивости бесцельно перебирая бумаги, в своем угловом кабинете, стеклянном кубе, втиснутым прозрачными гранями в атмосферу офиса. Дверь всегда оставалась настежь как намек на отсутствие границ между руководителем и сотрудниками (он прочитал это в одной умной книжке). Каждые пять минут Иван Феликсович бросал взгляд на часы: время имеет паршивую привычку замирать, когда бак с эмоциями переполнен, и кран вот-вот откроется. В это время в куб заглянула лысая голова менеджера по продажам, Виталия Бобкина. Он работал в компании чуть больше года и считался молодым специалистом, хотя и был всего на две года моложе Ивана Феликсовича. Выглядел Виталий немного старше своего возраста, так как был склонен к полноте, а лишний вес, как известно, щедро добавляет человеку помимо солидности еще и возраст. В компании его воспринимали как добродушного толстяка с сомнительным вкусом в одежде, но Иван Феликсович, побывав несколько раз на переговорах с клиентами Бобкина, видел его умение общаться с людьми, предлагать варианты и, самое главное, слушать.
Конец ознакомительного фрагмента.