Смеющийся труп
Шрифт:
Поглядев на мертвое тело, Ванда прошептала:
— Никогда не думала, что она умрет первой.
Мы завернули за угол и столкнулись нос к носу с монстром Доминги.
38
Монстр стоял в центре небольшого узкого холла, который, видимо, занимал большую часть этой стороны здания. Вдоль стены тянулась длинная линия наборных окон. А между ними я увидела дверь. За окнами было черное ночное небо. Дверь, ведущая на свободу. И единственное, что стоит между нами и дверью, — монстр Доминги.
Единственное
Нагромождение человеческих органов, волоча ноги, двинулось к нам. Ванда завизжала; я ее понимала. Я подняла «магнум» и прицелилась в лицо, которое было посередине. Выстрел загрохотал, отражаясь от стен раскатами грома.
Лицо взорвалось ошметками плоти и кусками костей. Запах был отвратительный; такое чувство, что в горло тебе запихнули гниющую шкуру. Рты хором завыли, как раненый зверь. Монстр продолжал приближаться, но он был ранен и, казалось, не знал, что делать дальше. Неужели мне повезло и я разнесла основной мозг? Только есть ли у него вообще основной мозг? Увы, не проверишь.
Я выстрелила еще три раза и сбила еще три головы. Весь коридор был забрызган кровью и разлетевшимися мозгами, но монстр продолжал надвигаться.
Боек сухо щелкнул, и я швырнула ставшее бесполезным оружие в монстра. Когтистая рука отбила его на лету. Я не стала доставать пистолетик Цецилии: если «магнум» не смог остановить эту тварь, то эта игрушка и подавно не сможет.
Мы начали отступать по коридору. А что нам еще оставалось? Монстр волочил свою тушу за нами, и я узнала этот чавкающий звук: именно он преследовал нас с Мэнни на лестнице. Так вот что было в той клетке!
Он состоял из разных частей, но между ними не было швов. Это вам не чудовище Франкенштейна, сшитое из лоскутков. Казалось, части тел просто слеплены друг с другом, словно куски пластилина.
Разглядывая его, я совсем забыла о трупе Цецилии и, конечно, споткнулась. Мы упали прямо на труп. Ванда опять завизжала.
Монстр приближался неумолимо. Изуродованные руки тянулись ко мне. Я отпихивала их ногами, стараясь одновременно скатиться с трупа Цецилии, но монстр зацепил когтем мои джинсы и начал подтягивать меня к себе. Теперь пришла моя очередь визжать. То, что когда-то было человеческой рукой, обвилось вокруг моей щиколотки.
Я уцепилась за труп Цецилии. Он был еще теплым. Но монстр с прежней легкостью тянул и меня, и его. Добавочный вес ничуть его не смутил. Я царапала руками голый дощатый пол и не могла найти ничего, за что можно было бы ухватиться.
Я вновь посмотрела на тварь. Гниющие рты нетерпеливо открылись, обнажив черные зубы и языки, извивающиеся, как змеи в норе. О Боже!
Ванда схватила меня за руку, пытаясь удержать, но в результате лишь сама поехала по полу.
— Отпусти! — крикнула я.
Она выпустила мою руку.
— Анита!
«Прекрати панику!» — приказала я самой себе, вложив в этот внутренний вопль всю свою силу. Это всего лишь очередной зомби. Если он не получил специального приказа, то послушается меня. Это просто еще один зомби. Я должна была в это верить — или могла начинать готовиться к смерти.
— Остановись,
Монстр замер, не донеся моей ноги до одного из своих нижних ртов. Десятки глаз уставились на меня в ожидании.
Я сглотнула и постаралась — хотя для зомби это не имело значения — говорить спокойным тоном:
— Отпусти меня.
Он отпустил.
Казалось, мое сердце вот-вот выскочит через рот. Я отползла немного назад и пару минут просто лежала на полу, восстанавливая дыхание. Когда я опять приподняла голову, монстр сидел на прежнем месте. Он ждал. Ждал приказа, как хороший маленький зомби.
— Оставайся здесь и не сходи с этого места, — сказала я.
Многочисленные глаза смотрели на меня, такие покорные, какими они могут быть только у мертвых. Теперь он будет сидеть в коридоре, пока не получит приказ, противоречащий моему. Благодарю тебя, милый Бог, что зомби — это зомби, только зомби и ничего, кроме зомби.
— Что случилось? — спросила Ванда. Ее голос сорвался. Она тоже была на грани истерики.
Я подползла к ней.
— Все в порядке. Потом объясню. У нас есть немного времени, и мы не можем тратить его впустую. Мы уже почти выбрались.
Она кивнула. Из глаз ее катились крупные слезы.
Я помогла ей уцепиться за мои плечи и заковыляла к монстру. Ванда инстинктивно попыталась от него уклониться, и я едва не уронила ее.
— Все хорошо. Он нас не тронет, если мы поспешим. — Доминга могла быть где-то поблизости. Мне совсем не хотелось, чтобы она отдала зомби новый приказ, пока мы в пределах досягаемости. Прижимаясь к стене, я прошла мимо монстра. Глаза у него на спине — если только у этого парня вообще был перед и зад — следили за мной. От вони я едва не потеряла сознание. Но что такое немножко запаха между друзьями?
Ванда открыла дверь, и теплый летний ветер взметнул наши волосы. Какое счастье! Но почему Гейнор и остальные не прибежали на выстрелы? Они же должны были слышать и выстрелы, и крики. Странно.
Мы спустились по трем каменным ступенькам к гравиевой дорожке, огибающей дом. В темноте я разглядела холмики, заросшие высокой пожухлой травой, и растрескавшиеся надгробные плиты. Этот дом оказался домиком сторожа на кладбище Баррел. Интересно, куда Гейнор дел самого сторожа?
Я направилась в сторону шоссе, но вдруг остановилась. Теперь я поняла, почему никто не прибежал на выстрелы.
Небо было таким черным и так густо усыпано звездами, что если бы у меня была сеть, я могла бы поймать несколько штук. Под звездами дул горячий обжигающий ветер. Я не могла даже увидеть луну. Слишком много звездного света. И когда горячие пальцы ветра коснулись меня, я почувствовала это. Зов. Доминга Сальвадор закончила свое заклинание. Я смотрела на ряды покосившихся надгробных камней и понимала, что я должна идти к ней. Так же, как зомби был обязан повиноваться мне, я была обязана повиноваться ей. От этого не убежишь. Она поймала меня — поймала легко и просто.