Смирительная рубашка
Шрифт:
Как часто незнание языка и вытекающая из этого неспособность объясниться, понять друг друга приводили к трагическим последствиям! Мертвые языки... Но не от них ли произошли и все живые? Недаром я свободно схватываю смысл сказанного на любой языке!
В основе языка определенный алгоритм. И конечной целью ключевой теории слова, созданию
И вот теперь я загорелся идеей испытать ЕСУА в качестве глобального критерия взамен критериев, сформулированных Вепрем. Подчиняясь этому, принципиально новому, критерию, компьютеры заново обработают массив информации.
– Скажите, Милена, - задал я осторожный вопрос, - в памяти компьютеров сохранилась вся информация, даже та, которую они сочли не заслуживающей внимания?
– Конечно. У них ничто не пропадает.
Меня охватило волнение: пусть на шаг, крошечный шажок, я приблизился к цели.
Ввести ЕСУА в программу компьютеров было делом нескольких часов: все ее компоненты накрепко запечатлелись в памяти. Самым трудным для меня, гуманитария до мозга костей, оказалось в свое время перевести логические алгоритмы на язык прикладной математики. Но осилил!
И вот на дисплее строки осмысленного текста. Не каббалистические знаки, приведшие меня несколько дней назад в трепет, подобный тому, который испытывает неофит на пороге храма, а буквы, слова, фразы, правда, на не известном мне языке. Но уж с этим-то я справлюсь!
...Я сижу, опустив голову на руки, измученный, подавленный и... счастливый. То, что я только что узнал, не укладывается в сознание. Вепрь говорил о круге научных представлений... Разорван он, нет его больше! Неужели я к этому причастен? Я - зауряднейший, ничтожный?
Тьфу на тебя, Тур! Твоя скромность паче
Хорошо, что юмор не изменил мне даже в такую минуту...
Я не сразу расслышал встревоженный голос Милены:
– Что с вами? Почему молчите? Скажите же что-нибудь!
– Все хорошо... Понимаете, все!!!
И тут я представил себя на месте Милены - растерянного, недоумевающего, каким был совсем недавно. Взглянул в ее заплаканные глаза, бывшие для меня еще недавно глазами сфинкса, взял в руки тонкие, вздрагивающие пальчики, и сердце захлестнула волна нежности.
– Мы за многое в ответе...
– заговорил я хриплым шопотом, словно признавался в любви.
– Отравили Землю пестицидами и радиоактивными отходами, иссушили моря, а цветущие луга превратили в болота. Мы сошли с ума, и с нами поступили как с буйно помешанными - надели смирительную рубашку!
– И кто это сделал?
– Носители вселенского разума. Обыкновенные, нормальные люди, какими нам только еще предстоит стать.
– А сможем ли?
– робко спросила Милена.
– Должны!
– Думаете, поверят?
– Иначе бы не пытались найти с нами общий язык.
– Так что же вы медлите, дорогой мой?
– укоризненно сказала Милена.
Опомнившись, я бросился к Петрусу.
– Вот... Передайте... По всем каналам!
Ответ не заставил себя ждать. А вскоре вышел на связь Центр. Катастрофа отступила... Обнявшись, мы наблюдали за робкими признаками жизни на заново рождающейся Земле. Наблюдали втроем, потому что до самой посадки Вепрь не покидал своей каюты.
Я дождался его.
– Вот все и кончилось...
Он молча смотрел на меня, и в его глазах была пустота.
– Ты не рад?
Вепрь не ответил. Отодвинув меня плечом, прошел к трапу. Я смотрел ему вслед. Он не обернулся.