Смоленское направление. Кн. 3
Шрифт:
— Это то, что мы искали. — Обрадовался я, — Видите, на этой монете, в последних двух словах нет сокращения. Это и есть тот значок, по которому нужный человек поймёт, кто перед ним.
— Может, фальшивая? — Не удержался Воинот, пытаясь снять подозрения в шпионаже со своего умершего друга.
— Это не монета, Воинот. — С сожалением в голосе ответил Гюнтер. — Она не может быть фальшивой. Это трюк Германа фон Зальца. Ты просто покажешь её епископу, а по его реакции всё поймёшь сам.
Первого июля, вслед за разбитым кувшином с пенившимся вином, речка Самолва приняла своими водами вторгнувшуюся в речную гладь обновлённую шнеку — кеч. От старого судна остался только дубовый корпус, выкрашенный по ватерлинию специальной необрастающей краской. Наружный выступающий брусковый киль, усилили стальными балками, идущими от форштевня до ахтерштевня. Появилось четыре шверта: два по килю,
Команда из девяти новгородцев, Игната с двумя сыновьями, капитана Снорри, юнги Ваней Лопухиным и меня вышла в первое плаванье. Поначалу шли на вёслах, дабы не опозориться перед собравшимися на берегу жителями и старостами деревень. Уже в устье поставили бизань и стаксель, попытаясь совершить полный разворот при галфвинде.
— К повороту! — Повторил за мной команду Игнат
— Есть! — Крикнул ушкуйник и захватил гик-шкот.
Другой ушкуйник, точнее матрос, принялся растравливать стаксель-шкот. Судно стало приводиться к ветру. Гик заскрипел, парус вобрал в себя поток воздуха, и плавно стал поворачиваться, перемещаясь к противоположному борту. Игнат стал крутить штурвал.
— Стаксель-шкот выбрать! Славка, твою…, - подсказывал я.
Кеч немного несло боком, скорость была мала, но это было намного лучше, чем, если бы использовали старый прямоугольный парус. Да и развернуться без помощи вёсел, мы бы не смогли. Три дня, с утра и до поздней ночи, Игнат вместе с сыновьями учился управляться с парусами на берегу, сидя на деревянных колодах и дёргая за верёвочки. Доходило до того, что запускали макет в широкую бадью, и, создавая ветер подручными средствами, перемещали паруса. Однако была необходима практика и за неимением тренажёра тренировались на моей надувной лодке, где гротом и стакселем шпринтового типа можно было вращать надувнушку в любом направлении. На все вопросы, откуда такая посудина с пузатыми бортами, отвечал кратко — купил по случаю. Кое-как, несомненно, с Божьей помощью и талантом Игната азы были освоены. На следующий день тренировались в повороте фордевинд. С полного бакштага (под небольшим углом к ветру) кеч повернул с одного галса на противоположный. А ближе к вечеру попробовали полный бейдевинд. Тут уже пришлось поработать всей команде, особенно на швертах. Пусть пока медленно, но как говорится, всё приходит с опытом. Уже через четыре дня мы провели первые стрельбы, а ещё через два — отправились в Дерпт.
Воинот вырядился как на праздник, даже бороду подстриг, дабы была видна золотая цепь с медальоном в виде креста, заключённого в круг. Пурпурного цвета сюрко, сшитое Нюрой по случаю посольства, доходившее до середины икр, было перетянуто широким поясом с прямоугольными стальными пластинами. На груди красовался герб Самолвы — трёхцветное поле с двумя медведями. Под сюрко белоснежная хлопчатобумажная рубаха с длинными рукавами, заканчивающимися манжетами с запонками. Брюки из плотной ткани и высокие чёрные хромовые сапоги со шпорами. Барона сопровождал Павлик.
Двум лошадям прикрыли глаза и завели по сходням на палубу. Для них специально поставили палатку, дабы не огорчать лошадок во время плаванья несвойственной их обитанию обстановкой. Рядом с этой палаткой разместился Игорь Васильевич, места в каюте для него не нашлось, а спать под палубой — он побоялся.
Купец приехал в Самолву за коврами, а тут, такая оказия: незагруженное судно отплывает в Дерпт, возле цеха коптильни стоят рамы с готовой рыбной продукцией, у причала десять кубов досок, а из Смоленска молоденький кузнец привёз дюжину кольчуг. Захар Захарыч, приняв от коммерсанта, с виду обыкновенное полено, тут же побежал к княжне, бросился в ноги и стал упрашивать Нюру разрешить
В обучении очень помог макет с цветными парусами и чертёж судна, вывешенный на рубке. В принципе, ничего сложного в управлении парусника нет. Паруса как коробка передач в автомобиле. При равномерном ветре, чем больше поверхность парусов — тем выше скорость. Главное — маневрирование и знание течений, и как говаривал один из персонажей кинофильма 'Волга-Волга': — Я тут все мели знаю. Со временем, судоводитель начинает чувствовать, когда и какой парус добавить или убрать. Гораздо сложнее выполнять швартовку, и этот элемент мы оставили на потом. С помощью шести вёсел, кеч можно было подвести к причалу, а пухлые кранцы, набитые вишнёвыми косточками защищали борт от нежелательного столкновения. Пока что, всё удавалось.
Игнат два раза посещал Дерпт, когда возил на продажу рыбу. Один раз с отцом, тогда город ещё называли Юрьев и один раз сам, с сыновьями, два года назад. Маршрут был известен, но на всякий случай, для подстраховки, по настоятельной просьбе Игната, обойдя с юго-западной стороны остров Пийрисар, на борт был принят рыбак, за которого он поручился. Лоцман жил на хуторе, где в настоящее время расположен посёлок Мерапалу, откликался на имя Соболёк, был невысокого роста, тощий как уж и обладал невероятно густыми бровями, за что я прозвал его Леонид Ильич. Рыбаки посовещались на корме и согласившийся за топор, отточенный до остроты бритвы посодействовать в проводке судна до Тарбата, Соболёк отправил свою жену на лодке, а сам был временно зачислен в команду. Именно так он назвал город Дерпт, расположившийся на западном берегу реки. Со стороны лоцмана было только одно условие: строго держаться указанного им курса. И тут началось нечто. Игнат приказал поднять все паруса и с довольным видом, свысока поглядывая на своего приятеля, устроил показательное выступление. Двадцать вёрст мы неслись со скоростью не менее семи узлов. В моей руке, когда я бросал секторный лаг, за пятнадцать секунд проскочило семь узелков*. Короткий рукав реки Калли прошли влёт, вошли в Эмайыгу, проходящую через болота Суурссо, которые 'Мать-река' затапливает во время половодья, миновали местечко Мыйса, и полностью потеряв возможность поймать хоть какой-нибудь ветерок, спустили вёсла на воду. Только спустя некоторое время я узнал, для чего нам потребовался лоцман. Игнат не мог не похвастаться перед братом своей жены, да и возле хутора мы проходили только чтобы передать гостинцы родственникам. Но так получилось, что теперь, по этому маршруту, через Пароходный канал кеч не единожды будет проходить, дабы продемонстрировать военную мощь Самолвы, защищая русских купцов.
(Ручной лаг состоит из тяжёлого фанерного треугольника, прикркплённого клиню, на котором завязаны узлы через каждые 7,71 м. Лаг бросают за корму судна, и число узлов, которые ройдут через руку за 15 с, укажут скорость судна).*
На второй день пути мы подошли к Дерпту. Воинот с Павликом пересели на лошадей и отправились к епископу, чуть не задавив портовых стражников, нагло шатавшихся на проезжей части. А возле нас собралась толпа зевак. Необычно было всё: начиная от спасательных кругов, такелажа, рубки, носовой башенки закрытой брезентом и заканчивая колодцами, в которых прятались шверты. Общий вздох разочарования вызвал только товар Игоря Васильевича. Все ожидали чего-то чудесного, возможно волшебного но, никак не банального набора русских купцов. Мытаря, что принимал пошлину, окружили и стали расспрашивать.
— Доски он привёз струганные, очень хорошего качества. Гладкие, как зад у твоей жены. — Рассказывал портовый чиновник одному из собравшихся зевак.
— То, наверно, не его жена была. Гы, гы, гы, — засмеялся сосед слушателя, — У Марты зад как печёное яблоко.
— За своей крысой смотри. У Марты зад как зад.
Под шумок, чуть не переросший в драку, купец нанял возок и отправился в магистратуру к своему знакомому ратману* — шельмецу и непревзойдённому выпивохе Шульцу. Повозка проскочила спорящих между собой людей и, обрызгав водой из лужицы стоящего у обочины старика-паломника, покатила к городским воротам.