Смотри на меня
Шрифт:
– Я буду ласкать тебя всю ночь напролет, - перевел он. – Каждая часть тебя познает меня.
Она не сомневалась в том, что Алехандро сдержит это обещание.
Он снова и снова сосал ее соски, щедро одаривая их своим вниманием, пока они не стали красными и набухшим, и такими чувствительными, что даже его дыхания было достаточно, чтобы заставить ее дрожать. Все это время пальцами свободной руки он легко касался кожи ее спины, бедер, ягодиц и даже коленей, икр, рук и ног. Алехандро ласкал каждый дюйм ее кожи, до которого мог дотянуться, пока, наконец, не закинул ее ноги высоко на свои бедра, чтобы ему было удобнее
Он мягко терся членом о ее клитор. Не сильно и не резко. Не причиняя боль. Вместо этого, он совершал мягкие толчки восхитительного давления в каком-то гипнотическом ритме, возносящем ее все выше и выше на вершину наслаждения.
Волны удовольствия от ее клитора расходились по всему телу. Шанна тяжело дышала, пытаясь противостоять жгучему удовольствию. Она вонзила пальцы, не пристегнутые наручниками в твердые мышцы его спины, впиваясь в его тело, одновременно спускаясь другой рукой вниз, чтобы сжать его ягодицу.
Лунный свет проник сквозь шторы, шевелящиеся от вечернего бриза, и Алехандро прошептал:
– La piel estas ros'acea, mi amor. Eres maduro y listo, s'i?
– Скажи мне, Али. О, мой ... Да!
– Простонала она.
– Твоя кожа порозовела, любовь моя. Ты созрела и готова, да?
– Да. Да, сейчас!
Он снова прижался к ней, потираясь членом о ее клитор, в результате чего вся длина его ствола оказалась покрыта влагой ее возбуждения. Толкнувшись к ней в следующий раз, он задел как раз тот самый чувствительный комочек нервов. Ей казалось, что вся кровь прилила к низу живота, наполняя ее желанием, жаждой удовольствия и страстным ожиданием именно в том месте, где он к ней прикасался. На ее теле выступила испарина. Она извивалась и кричала в его руках.
– Кто с тобой, Шанна? Кто сейчас находится в этой комнате?
– Мы. Только мы.
– Apenas t'u y m'i. Ninguna audiencia. Ninguna c'amaras. Nosotros,- выдохнул он, раздвигая руками ее колени.
– Только ты и я. Нет зрителей, нет камер. Только мы.
И так будет всегда. Эта шальная мысль возникла в голове Шанны, когда Алехандро остановился, а затем одним долгим скольжением вошел в нее.
Ее наполнила его твердая плоть, проникающая все глубже и глубже. Занятие любовью глядя друг другу глаза в глаза…кардинально отличалось от того, как она отдавалась ему перед зрителями. Его твердый ствол гладко скользил по чувствительным стенкам ее киски. Наслаждение все росло, усиливалось, она уже была на грани.
– Ты так крепко сжимаешь меня, любовь моя, - прошептал он, выходя из нее и притянул их руки, скованные наручниками к ее груди. Алехандро обхватил ладонью ее грудь, большим пальцем лаская сосок. Получалось так, словно они вдвоем стремились доставить ей наслаждение, от этого у Шанны сносило крышу.
Его медленный размеренный ритм заставлял ее тело безудержно двигаться. Она извивалась, приподнимала бедра, выгибалась под ним – лишь бы заставить его глубже войти в нее.
Алехандро охотно откликнулся на ее призыв, каждое медленное движение его эрекции внутри нее, усиливала ее возбуждение. Пульс стучал в ушах. Тепло разлилось по телу. Она едва могла дышать. Но ее это не волновало.
Впервые за многие годы, а может быть и за всю жизнь, она чувствовала себя по-настоящему живой, желая получить нечто большее, чем золотой кубок,
Она жила, чтобы услышать мужчину, рычащего слова на языке, которого она не понимала, но обожала, когда он тяжело дышал, удовлетворяя все желания ее тела. Алехандро сжал ее руку, соединенную с его наручниками и их пальцы переплелись. Он сжал ее руку еще крепче, когда их стоны слились в один, а крики звучали в унисон.
– Кончи для меня,- прошептал он.
Приказ сорвавшийся с его губ, передался его телу и он погрузился в нее снова.
Шанне казалось, что ее тело раскололось на миллион осколков от ослепительного, взорвавшегося внутри удовольствия. Через секунду он последовал за ней в раскаленный добела омут сокрушительного наслаждения. Боже мой, Боже мой! Он проник в каждую частичку ее тела. Шанна не думала, что сможет смыть след его обладания. Казалось маловероятным, что время и расстояние сможет полностью стереть о нем память.
Она боялась, что отдала часть себя Алехандро, часть, которую никогда не сможет вернуть обратно – свое сердце.
***
Удовлетворенная и уставшая Шанна остановилась на подъездной дорожке около дома своего детства. Ее браться и сестры покинули его несколько лет назад. Отец остался жить там в одиночестве, но почему - она не знала. Казалось, что в этом месте обитает призрак ее матери, вечно смеющийся и танцующий на кухне.
Все-таки сначала ей стоило съездить к себе в квартиру: принять душ, переодеться в свою одежду, выпить кружку кофе, а затем уже ехать сюда. И если бы она осталась в постели с Али, он бы предложил ей все это сам и даже больше. Вместо этого, она сказала, что ей нужно в туалет и попросила его снять с них наручники. Затем подождав несколько минут и убедившись в том, что он заснул, надела одну из его рубашек и пару брюк и сбежала. Али был с ней, в ней, в некоторой степени, это имело отношение к тому, что у них был незащищенный секс, но все же она беспокоилась о его чувствах гораздо сильнее, чем должна.
Оставив его одного в постели, она почувствовала, что будто утратила часть себя. И это чертовски сильно ее испугало.
Даже холодный утренний калифорнийский воздух не смог разогнать туман в ее голове. Она влюбилась в мужчину, который никогда не встанет на пути осуществления ее мечты. Но как это могло быть правдой, принимая во внимание собственническую натуру Алехандро? Едва она оказалась в двух милях от «Смотреть-не запретишь», как почувствовала укол боли от того, что лишилась его тепла, его заботы и нежности.
Опасно. Она была Сучкой Танцпола, поэтому, чтобы получить долгожданный приз, ей необходимо строго соблюдать дисциплину и безжалостно стремиться к совершенству. Ведь, когда заиграет музыка, и она предстанет в свете софитов, судьям будет наплевать на то, что кроется у нее в сердце. И ей не стоить забывать об этом.
Но когда она была в его объятиях... Впервые за много лет, а может быть и впервые в жизни, она чувствовала, что ее любят просто так, а не за успехи или победы. Ей ничего не нужно было ему доказывать. Алехандро просто заботился о ней. И она с улыбкой вспоминала о всех тех волшебных и необычных способах, которыми он подарил ей наслаждение.