Смотри, но не трогай
Шрифт:
В очередной раз убеждаюсь, что женщины — народ вероломный.
Проходит еще несколько минут унылого ожидания, прежде чем Лера наконец показывается на лестнице. Вопреки моим ожиданиям, она не сутулится и не стремится прикрыть руками позорную наготу. Напротив, идет с гордо расправленной осанкой и высоко поднятой головой. Вышагивает так, будто на ней королевская мантия, а не один лишь крошечный комплект белья, который и одеждой-то не назовешь. Он вообще ни хрена не скрывает…
Во рту какого-то черта выделяется слюна, словно я голоден. Хотя пообедал
Кожа у нее белая. Гораздо более бледная, чем я себе представлял. По оттенку напоминает топленое молоко. Руки тонкие, ключицы чересчур выпирают, а на плоском животе нет ни намека на столь необходимую женскому телу жировую прослойку. На самом деле девчонке не помешало бы малость поднабрать, тогда бы она выглядела сочнее и аппетитнее.
Но, несмотря на очевидные недостатки, я не могу не признать, что Лера охрененно красива. Плавная линия бедер, тонкая талия, упругая, хоть и небольшая грудь — теперь я вспоминаю, почему повелся на нее в клубе. И двигается она так… Грациозно, что ли. Словно молодая пантера. С мягкостью и изяществом.
Даже жаль, что я так беспросветно ее ненавижу.
— Все, я пошла, — Веро, не желая быть замеченной, ретируется.
Она выполнила свою часть сделки. Теперь мне осталось выполнить свою.
— А деваха-то и впрямь что надо, — заявляет Ран, плотоядно облизываясь. — Смотри-ка, даже не тушуется.
Лера действительно кажется на удивление спокойной. Как будто не замечает прикованных к ней ошарашенных взглядов и насмешливых шепотков, что навязчивым шлейфом тянутся следом. Она смотрит строго перед собой и сохраняет на лице бесячую бесстрастность.
Сучка. Не на такую реакцию я рассчитывал.
Наконец Грановская замечает свои вещи. Они лежат на полу, под одной из колонн, но не разбросаны. Просто свалены друг на друга.
В ее взгляде загорается огонек надежды. Шаг ускоряется. Еще немного — и она получит желаемое. Вот только я пока не насладился сладостью мести за разбитую тачку. Я хочу поиграть. Еще немного.
— Классный прикид, сестренка, — бросаю с насмешкой, преграждая ей путь к шмоткам.
Стараюсь не смотреть на ярко-розовые соски, призывно торчащие из-под полупрозрачного кружева. Не хочу терять контроль.
— Так это ты?! — и без того пугающе большие глаза округляются и становятся похожими на медные пятаки. — Ты выкрал мои вещи?!
Грановская сейчас без каблуков и едва достает мне до груди. Мелкая. Злая, словно проголодавшаяся чихуахуа. Вот-вот укусит.
— Ну а ты как думала? — во мне разливается мрачное веселье. — За преступлением всегда следует наказание. Или ты классику не читала?
— Это не смешно, идиот! — выпаливает гневно. — Ты перешел все границы разумного!
— Это еще цветочки, детка, — наклоняюсь к ее уху и почти любовно провожу пальцем по линии подбородка. — Если будешь и дальше меня бесить, я устрою тебе настоящий ад. Усекла?
Слегка отстраняюсь, ожидая увидеть смесь паники и ужаса, но вместо этого получаю пощечину. Звонкую, хлесткую. Не столько болезненную, сколько оглушающую своей вопиющей дерзостью.
Сучка совсем обалдела!
— Я не позволю тебе…
— Заткнись, дура! — резко напираю на нее всем телом, и Грановская, попятившись назад, упирается спиной в колонну. — Запомни раз и навсегда: ты здесь никто. Это мой город. Мой институт. Мой дом.
— Наши родители поженились! Так что теперь это и мой дом тоже! — вопит эта горластая блоха.
— То, что твоя мамаша запудрила мозги моему бате, ничего не значит! — цежу яростно. — Ваше исчезновение из нашего дома — лишь вопрос времени.
— Как ты смеешь так говорить? — Грановская дрожит всем телом. — Анвар Эльдарович и мама любят друг друга!
— Ты еще не поняла? — ухмыляюсь ей в губы. — Мой отец не умеет любить. Скоро твоя мамашка ему надоест, и вы вернетесь в гадюшник, из которого приехали.
В последнюю фразу вкладываю всю убедительность, на которую способен. Дабы до мерзавки наконец дошло, что я, мать вашу, не шучу.
Пару секунд мы бодаемся взглядами, а затем девчонка хрипло произносит:
— Отдай мне мои вещи. Сейчас же.
— Да подавись, — отхожу в сторону и ядовито добавляю. — Все равно на твои кости смотреть противно. ___
Глава 17
Лера
Мое дефиле по институту в полуобнаженном виде стало сенсацией. Фотографии, которые особо ушлоперые студенты успели сделать, пока я шла по коридору, теперь висят чуть ли не во всех университетских пабликах ВКонтакте.
Позор несусветный! Хоть на учебу больше не ходи! Может, и правда пару дней отсидеться дома? Подождать, пока муть осядет?
Нет, на самом деле снимки не такие уж откровенные. Да и качество большинства из них оставляет желать лучшего. Но меня коробит сам факт, что мне пришлось засветить нижнее белье в стенах старейшего учебного заведения страны и отметиться в его истории таким вот сомнительным образом. До сих пор до слез обидно!
Алаев, конечно, тот еще гад. Мерзавец, ирод, сволочь! Я догадывалась, что он захочет отомстить за помятый бампер своей драгоценной тачки, но не думала, что станет играть так грязно. И вообще, моя вина в том небольшом ДТП лишь косвенна! Я только немного отвлекла его от дороги, а все остальное он сделал сам.
Нечего было так гонять!
А вот похищение одежды — совсем другое. Это самое настоящее преступление! Против личности, против репутации, против здоровой психики, в конце концов. Это ж каким отбитым надо быть, чтобы на такое решиться?
Тимур ненормальный. Серьезно. На всю голову больной.
По-хорошему от таких, как он, надо держаться подальше. С психами лучше не связываться, верно? Но держаться подальше значит безропотно проглотить его хамскую выходку, а терпеть издевательства я не намерена.