Смотритель Пустоты. Голос из тьмы
Шрифт:
– Я и есть старик, Данан.
– Ты постоянно это твердишь. – В жесте, каким она отмахнулась, читалось раздражение.
– Потому что это так и есть, милая.
Чародейка обернулась к нему, внимательно вглядываясь в лицо мужчины. Ни свет дня, ни тени ночи не играли с ней никаких шуток, поэтому Редгар и сейчас, и сколько она его помнила прежде всегда выглядел опытным мужчиной тридцати пяти лет или около того.
– Ладно. – На этот раз она сама остановила себя. Не дожидаясь, пока это сделает Редгар. – Я долго думала, о том, что произошло тогда… Я была не права, требуя от тебя… особенного отношения. Ты же просто
«Но ведь я взял с собой тебя, а не её» – подумал мужчина. Слова женщины неприятно задели его: обычно именно он постоянно мечется между тем, что правильно и тем, чего очень хочется, и слышать собственные доводы из чужих уст оказалось неприятно. Но коль Данан взялась помочь пресечь их эфемерную связь, не стоит препятствовать.
Данан снова уставилась в ночь перед собой:
– Почему, интересно, Сеорас не сказал тебе, что я рыцарь-чародей?
– Почему ты мне не сказала, что ты рыцарь-чародей, – без упрека сказал Редгар таким тоном, словно размышлял об этом наедине с собой. – Я уже спрашивал, – поспешно добавил командор. – Но ты не ответила.
Данан хмыкнула:
– Как и ты, командор. Я сама ответила тогда за тебя. А сейчас хочу услышать твой ответ: если б я сказала, что была в Цитадели посвященным рыцарем-чародеем, ты бы воспринял меня всерьез? С самого начала.
Похоже, ни за какими поцелуями и недомолвками не спрятаться от этого разговора, обреченно подумал Ред.
– Я и так принимаю тебя всерьез, Данан. – Он посмотрел внимательно, протянул к женщине руку и с нежностью коснулся лица. Данан обернулась, вздрогнув, и поняла, что не дышит.
Взгляд командора потеплел всего на мгновение, а затем Ред снова нахмурился и убрал руку.
– Поэтому я взял с собой тебя, а не Алару, – он все-таки сказал это.
– Взял, чтобы сначала брать за руку, а потом выставлять за дверь. Хотя я тогда зашла, чтобы просто поговорить.
– Дан…
– Мне казалось, подобное непостоянство больше свойственно женщинам.
Редгар не стал реагировать на колкость хотя бы потому, что в голосе чародейки он не слышал ни желчи, ни желания побольнее задеть.
– У меня нет для тебя приличного будущего, Данан, – сказал он примирительно. – С собственной крепостью и детьми.
Данан хмыкнула, широко и не скрываясь. Редгар почуял, как потеплело в груди: ей шла естественность. Намного больше всех этих отмалчиваний и тяжелого взгляда исподлобья, который она демонстрировала всякий раз, когда речь заходила о её причастности к Дому Кошмара.
– Ты думаешь, в Цитадели у меня было такое?
Цитадель… Редгар вдруг понял, почему она так тесно сдружилась с Клейвом.
– Скажи, тебе нравился Клейв? Хоть когда-нибудь, – внезапно попросил Ред. – Я имею в виду, как мужчина.
– Что? – изумилась Данан. – Этот тут причем?
– Пожалуйста, ответь, – попросил командор.
Данан вздохнула: куда от него денешься!
– Да, с четырнадцати до пятнадцати лет – очень сильно.
– А почему разонравился?
В лице Данан снова мелькнуло раздражение:
– Ред, какое это сейчас имеет значение?
– Ответь мне, пожалуйста.
Данан согнула ноги в коленях, уперевшись и выпрямила руки так, что предплечья легли поверх.
– Клейв без конца рассказывал мне о своих влюбленностях в разных девчонок, в основном из числа послушниц Стражей. Сейчас я всерьез сомневаюсь, были ли они на самом деле, или он просто уже тогда оказался намного умнее меня.
– И тоже отталкивал, повинуясь долгу и зная, что ничего хорошего не выйдет?
Данан не стала отвечать на это напрямую. Поглядев на Редгара несколько секунд, она просто сказала:
– Я благодарна ему сейчас. Если ты спросишь меня обо всех моих братьях, командор, то первым я назову Клейва, у уже потом Гессима и Ллейда Таламрин. Потому что когда ты маг Кошмара, единственная твоя семья – это надзиратель. Клейв был очень талантливым – самым молодым и тех, кому доверяли опекать чародеев моей школы. Но, возможно, Сеорас и Хаген приняли такое решение, потому что из толковых и закончивших обучение он был ближе всех мне по возрасту. Видишь ли, силы Кошмара… – Данан провела рукой по волосам от лба к затылку, словно прочесывая, – они редко дают о себе знать раньше пятнадцати-шестнадцати лет. Это редкая и не привлекательная магическая склонность. Поэтому и надзиратель для таких обучающихся требуется годам к восемнадцати. Я была соплей, и, думаю, вмешательство в свою жизнь любого стража старше Клейва восприняла бы враждебно. Ну, по крайней мере, сейчас мне так кажется.
Редгар молча кивнул, осмысливая. Он – второй мужчина, который отталкивает её из соображений совести и опасения, что все пойдет наперекосяк. А кроме этого весь иной её опыт в общении с мужчинами – полная ужаса и насилия ночь. Просто странно и крайне удивительно, что при таком знакомстве с мужским полом она до сих пор не убивает всех мужчин, каких видит, просто так, без причины.
– Я устала, Редгар.
– Мы все измотаны, Данан. Иди, тебе нужно посп…
Она ничего не ответила – только посмотрела так, что Редгар сам замолчал. Конечно, она устала не только от их дороги. Во всяком случае, сейчас речь точно не о ней.
Она устала доказывать ему преданность, устала реагировать на его непредсказуемое поведение, когда он не может решить для себя, готов ли поверить надежде на их будущее. Устала отбиваться от его недоверия и преодолевать подозрительность. Может, оно и к лучшему, подумал Ред. Это ответ, который она, Данан, дала ему вместо него самого: она устала от своих чувств к нему, и теперь он тем более её не стоит. Никогда не стоил.
– Данан, – протянул он, рассматривая её темное в лунном свете лицо.
Она не была как родник, чистой и освежающей, по крайней мере, Ред был уверен, что не найдет в ней этого. Она была измотанной и утомленной поиском человека, способного вынести все её тайны и её суть – девочки, обиженной близкими сначала оттого, что не удалось продать, потом повторно и куда сильнее оттого, что удалось. У многих было непростое и несладкое прошлое. В том числе у Данан; не слаще было и у Дея, может, не очень горькое, но полное сожалений прошлое досталось даже Борво, иначе в нем не был бы так силен голос мальчишки, мечтавшего стать героем. У него, Редгара, тоже было темное прошлое. Темнее, чем у них всех вместе взятых. И, быть может, именно поэтому его так тянуло Данан с самого начала. Не из жалости или сочувствия, не потому, что Сеорас и Хаген «навязали» ему её. А лишь потому, что ощущая в ней обычную, человеческую пустоту и мрак, он в глубине души знал, что она не отвернется от его собственной тьмы.