Смотритель

Граф Л. А.

“С бионервной схемой, чтобы маневрировать через плазменные штормы…”, добавила она.

Дым двигался потоком из решетки ниже средств управления жизнеобеспечения, странным образом освещенный изнутри аварийными мигалками-маяками и свободным пламенем.

Чакотай потянул решетку, наглотавшись закопченного воздуха, и стал на колени, чтобы дотянуться до поврежденной проводки. “Мы найдем, что скрывает новое место”, заметил он Торрес.

Она затихла на мгновение, и он использовал это время, чтобы найти спусковой механизм для автоматического средства

управления тушения огня и перевел его большим пальцем в Активное положение. Хладоген зациркулировал вокруг него в пугающем взрыве, и он отдернул руку, чтобы позволить газу делать свою работу.

“Вы когда-либо думали о том, что произойдет, если они поймают нас?”, спросила Торрес, поскольку он закрывал решетку назад на свое место. Средства управления сообщили, что функция нормализована, теперь ничего не угрожало мостику.

Чакотай добавил замену атмосферных датчиков к мысленному контрольному списку возможного ремонта, который он уже намеревался вручить техническому персоналу в убежище, чтобы затем поднять вопрос решения безнадежной задачи восстановления.

“У моего прадеда был поктой”, сказал он Торрес когда она бродила между пультами управления с сомневающимся угрюмым видом, улыбнулся и разъяснил, “Высказывание, которое дедушка передал моему дедушке, который передал его моему отцу, который передал его мне.

“Коя аношта заб”. Система восстановления была безнадежно расплавлена при одном из бесчисленных ударов торпед, даже не было никакой возможности просто прочитать показания управления. Он оставил это, и пошел дальше. “Не оглядывайся назад”. Торрес почти улыбнулась, и Чакотай должен был возвратить ей вспышку мрачного юмора, когда он рассматривал, насколько соответствуют те слова к большинству их сражений. Возьмите это, где Вы можете получить это, он упрекнул себя. Юмор должен быть, понимаешь? Не удивительно почему.

“Любопытно…”.

Голос Тувока плыл от пульта управления оружием, как если бы Вулканец даже не понимал, что говорил. Чакотай смотрел как длинные, темные руки, мелькающие над средствами управления, пытаются возвратить что-то, что никто, даже Вулканец не будет вероятно, даже видеть.

Очевидно удовлетворенный тем, что он нашел, Тувок поднял бровь и проследил ряд строчек глазами. “Мы только что прошли через некоторый последовательный луч телепортатора”.

Сердце Чакотая бешено забилось против его воли. Если у Кардасианцев есть некоторое новое вооружение… Он встряхнул головой, не желая думать об этом сейчас. “Источник?” спросил он, когда поднялся на свой командный пост в центре мостика.

Тувок сверился со своими показаниями еще раз. “Неизвестно”. Чакотай протиснулся позади него, Торрес практически наступала на его пятки, фактически не трогая его, Вулканец указал на что-то непостижимое среди своих данных. “Теперь, кажется, есть массивная волна смещения, перемещающаяся к нам”.

Чакотай бросил взгляд на главный экран, видя только плазменную суматоху, затем переведенную в какатонию научных чисел и пятну бесформенного белого устойчивого

затемнения посередине, это все мерцало на экране. “Другой шторм?”.

Тувок покачал головой. “Это не плазменное явление. Компьютер неспособен идентифицировать это”.

“Выведите это на главный экран”.

Яростная плазменная штормовая циркуляция вне главного экрана слегка колебалась и кровоточила, поскольку изображение, спроектированное там, перетекало к новому углу от задней части небольшого экрана. Чакотей чувствовал, как напряглось его горло, видя массивную стену сверкающего разрушения, которое пережевывало его путь через шторм позади них.

“На текущих скоростях”, сообщил спокойно Тувок, “это собирается перехватить нас меньше чем через тридцать секунд”.

И съесть нас живьем. Чакотай раскачивался недалеко от пульта управления оружием, чтобы успеть броситься к рулю. “Что-нибудь есть в генераторах импульса, Белана?”, переспросил он Торрес, когда она проскользнула мимо на свое место.

Но она уже боролась со своим поврежденным оборудованием, с рычащими профанациями о том, что ее пульт отвечал ей. “Мы узнаем”.

“Это все еще превышает нашу скорость”, Тувок прервал

Чакотая не потрудившись подождать. “Максимальная мощность”.

“У Вас есть это”, ответила Торрес.

Но как раз тогда корабль покачнулся вперед, и он смог чувствовать, как волна катит к ним - как язвительный поцелуй близкого огня, или щетка крыла совы, поскольку это нырнуло к чьей-то новой смерти этой ночью. Не как это, молился он. После всего того через что мы прошли, после всего, о чем мы мечтали, пожалуйста, не позволяйте нам терять наши жизни!

“Волна продолжает ускоряться”. Ритмичное завывание подчеркнуло низкий голос Вулканца, когда он отсчитывал секунды. “Это перехватит нас через восемь секунд… пять…”.

Чакотай снова обвил ноги вокруг основы стула, его руки, замерли на пульте, неспособном больше командовать скоростью разрушающегося корабля.

Не как это!

Сирены запищали, затем закричали, вторя стону замученного металла. Он сжал зубы, было жаль, что он не мог пропустить это мимо ушей, проклиная Федерацию с их соглашениями, проклиная Кардассианцев, что преследовали их здесь, проклиная любой взрыв природы, хлопали ими, хватали их, разорвали и выкинули как гнилую рыбу, пока судно не потекло своими внутренними органами, всеми молекулами, расширяясь в навсегда, в нигде, как то это не так!

Глава 1

“Капитан Кэтрин Джейнвей, это - Оклендский Контроль. Вы теперь открыты для того, чтобы посадить в Федерации Уголовное Урегулирование, Посадочная площадка Три”.

Отвлекая ее вниманием назад к подарку, Джейнвей неосознанно дотронулась до коммуникатора, направляемая инстинктом и привычкой, когда усталость не будет ей очень мешать. “Джейнвей к Оклендскому Контролю, готовы. Сближение в “один три один семь”.

“Роджер, Джейнвей”, ответил яркий Новозеландский голос на другом конце канала. “Наслаждайтесь своим пребыванием.”