Смотрители

Шорохов Владимир

Люди стали одинокими, боялись друг друга, бежали домой, чтобы быстрее подключиться к своей фантазии. Это стало даже не болезнью целого поколения, это стало эпидемией. Вы когда-нибудь видели человека, которого отключили от его цифровых грез? Если нет, то лучше и не смотрите. Это ужасно. Более половины из них кончают жизнь самоубийством, оставшаяся часть сходит с ума или погружается в яму депрессии. И только единицы способны выкарабкаться, но после они становятся фанатиками и все крушат. Две крайности: или зомби, или одержимый, который хочет уничтожить этих самых зомби, забывая, что еще

не так давно сам был таким же.

Но не все так ужасно. Появились целые эко-города, где деревья росли на крышах, где жители смогли отказаться от большинства благ цивилизации. Они искали свой путь и им это удавалось. Появились чистые озера и реки. Перебирали почву руками, вынимая из нее битое стекло и пластик. Они просто здоровались друг с другом, улыбались и старались помочь тем, кто в этом нуждался. В этих городах детский смех был таким же обыденным, как и пару сотен лет назад. Они не могли изменить мир, но могли измениться сами. Ведь все начинается с малого – с себя.

Несмотря на то, что жизнь в Галактике редка, она была до человечества и будет существовать после, даже когда память о людях сотрется. Ния это понимала. Она знала, что ее жизнь – это искорка во времени, у всего есть начало и есть конец, не надо не о чем беспокоиться и сожалеть. Она сидела и смотрела, как Ксочитл гладила свой сильно выпирающий животик. Уже скоро рожать. Все в поселении переживали и в то же время радовались, что вот-вот на свет появится новая жизнь. А ведь это будет первенец среди звездных эльфов. Какой он будет? Все наперебой предлагали свои имена. Кто-то уже сделал кроватку, кто-то смастерил первые игрушки, а Китлали сделал музыку ветров из толстых камышовых стеблей, те постукивали о глиняный шарик и тихо гудели.

– Как ты? – спросила Ния и, присев, приложила щечку к ее животу. Там кто-то барахтался.

– Ноет, – радостно сказала Ксочитл, – вчера прихватило.

– Потерпи, скоро, – успокаивал ее Китлали, а сам держал руку у себя на животе, будто это он беременный.

После того испытания, когда их сознания в телах поменялись местами, связь между Китлали и Ксочитл стала настолько сильной, что если один поранится, то это чувствовал другой и брал на себя часть боли. Вот и сейчас, когда Ксочитл ощущала первые схватки, эту боль ощущала не только она, но и отец ее ребенка, тем самым ей было легче, а он становился сопричастным к рождению своей дочери.

Во время родов Китлали был с ней и держал ее за руку. Он сконцентрировался и принял на себя всю остроту боли, что всегда сопровождают роды. Она улыбалась ему и сжимала его пальцы. Крик ребенка разнесся по палате очень неожиданно. Все его ждали, и все же удивительно услышать плачущий голосок новой жизни.

Все лишние покинули палату, лишь мама с отцом остались одни, чтобы насладиться минутами спокойствия и рассмотреть свою дочку Иолотли, что означало «сердце, сердечная». Ксочитл смотрела на своего мужа и улыбалась, а тот держал дочь и как-то странно крутил ее на руках.

– Отдай. Кормить надо мне, а не тебе, – тут оба рассмеялись. Он и правда ее крутил, будто хотел приложить к груди. То сознание, что осталось после их испытания, оставило глубокий след, и порой трудно было сразу понять, в каком теле ты находишься.

– Ой, извини, – застенчиво улыбнувшись, положил рядом с мамой дочку, а та, сразу нащупав пухлыми губками сосок матери, стала неуклюже чмокать.

– Вот так-то лучше.

На следующий день пришла Эш. Она была для всех родной. Лемур часами сидел и смотрел, как девочка просыпалась, хлопала глазками, и, позевывая, снова закрывала глазки. Обычно Эш была серьезной, даже строгой, но сейчас она улыбалась, тянула руку, чтобы прикоснуться, но останавливалась и отводила руку обратно.

– Не бойся, прикоснись, – сказала Ксочитл и Эш посмотрев в глаза мамы, вытянула палец и коснулась плечика девочки, а та улыбнулась во сне и зачмокала губками, – вы подружитесь. Она тебя уже полюбила.

Эш отошла и, довольная собой, ковыляя на лапах, не спеша вышла из палаты. Ей было уже много лет. Можно сказать, что Эш – бабушка, она всех нянчила при перерождении. Не только Нию, но и Ксочитл, Китлали, всех перерожденных. Ния обняла Эш, та подняла голову, протяжно завыла, давая понять, что рада.

– Спасибо тебе, за все спасибо. Идем, нас ждут. Скоро праздник, – она встала, засмеялась и добавила, – праздник дня рождения.

Эш взвизгнула и быстро побежала за Нией вниз по ступенькам, что спускались к самой реке. На Ифе были не только причудливые замки, похожие на замки волшебников, но и современные лаборатории, автоматические медицинские комплексы. Их доставила Ева. Теперь если что, не надо было вылизывать свои раны и смазывать ссадины после тренировок, достаточно просто пройти обследование, и медицинские роботы сделают все сами.

В Галактике все вертится, все движется, все перерождается, это круговорот, и жизнь не исключение. Ангел стоял на вершине скалы и тихо пел свою песню, в которой говорилось о любви, о ветре, о том, как летают драконы над парящими горами, о том, как всходит солнце и льют дожди. Она пела о том, что больше всего ценила: о детях, что странствуют между звезд, о тех чувствах, когда любила, она пела о природе, о друзьях, о дружбе между мирами.

4 Страж

В соответствии с договором альянса миров все стороны предоставили максимально точные данные по анатомии своих тел. Это было необходимо, чтобы ученые могли анализировать, сравнивать и изучать. Пусть хоть виртуально, но понимать, как работают тела. И главное – это было сделано как жест доброй воли. По принципу «Нам нечего скрывать».

Ева получила полный архив этих данных и теперь работала над созданием прототипов тел актинии, спирита, уеман, кацаранцев и других. Она конечно же не могла воссоздать их в точности, как те тела были рождены. Но она сохраняла внешнюю оболочку, так, чтобы тело соответствовало первоисточнику, его физиологии в движении, манере говорить, мимике. Она пыталась максимально воссоздать то, что было снаружи. А то, что внутри тела, как уже было и ранее, Ева все меняла под свою конструкцию биоробота: мозг, мышцы, кожный покров, сенсоры и т.д. Порой было трудно определить, кто перед тобой, оригинал или подделка. Вернее, не подделка, а шедевр биоинженерии.