Смотрящие в бездну
Шрифт:
Он дернул тазом и уперся руками в плечи девушки, надеясь, что сможет скинуть ее с себя.
Вспышка. Свет погас, и их снова окутала тьма.
Элизабет остановилась, а ее тело дернулось в спазме. Бенедикт подумал, что это предсмертные конвульсии, но сердце билось с таким ожесточением, что парня напрочь парализовало от страха. Силы покинули Бена, и он просто лежал, глядя перед собой, не ощущая, как Лизи скатилась с него и улеглась ему на плечо, нежно мурлыкая что-то себе под нос.
Бен не заметил, как наваждение исчезло, и не было никакого запаха, кроме запаха потных тел и
Живой, подумал он. Живой. Юноша невольно и едва заметно перекрестился. Он глянул на лежащую рядом нагую девушку: она была все такой же прекрасной, какой казалась до его внезапной игры разума. Бен аккуратно вытащил свою руку из-под женского тела и медленно пошел искать душ.
Душевая оказалась справа, за дверью комнаты Эл Джи. Парень зашел внутрь, нащупал урну под умывальником, стянул с себя презерватив и выбросил его. Удовольствие и наслаждение как рукой сняло. Бен открыл кран, набрал медленно бегущую воду в руки и умылся – грим черно-белым потоком сбегал по его рукам. Чтобы не пачкать махровых полотенец, юноша нарвал себе туалетной бумаги и отер лицо, после чего вернулся в комнату и лег на кровать. Лизи прижалась к нему, посапывая, и, слава Богу, не задавая вопросов. Он закрыл глаза и попытался уснуть.
Дурнота и усталость овладели им, уволакивая по ту сторону сознания. Бен провалился в тяжелый сон, где он бежал от девушки, у которой отваливалась от тела плоть, а в лунном свете ее кости блестели как зимний снег, и незнакомка все звала его к себе, а дорога перед ним не кончалась.
Он бежал, бежал, что было сил, и в конце его бесконечной дороги появился до боли в боку и высохшего языка знакомый дом. Бен залетел в подъезд и закрыл за собой тяжелую металлическую дверь. Прыгая через три ступеньки, парень поднялся на пятый этаж. Он слышал, как девушка стонет голосом Лизи Голд и зовет приласкать и утешить ее. Юноша трясущимися руками открыл двери, протиснулся внутрь и сразу же провернул защелку, а следом замок, задвижку и цепочку. Пот градом лился по его лицу, футболка прилипла к телу, облепив не самый выдающийся рельеф тела.
Бенедикту казалось, что даже нижнее белье можно выкрутить и выжать оттуда стакан воды.
– Тебе тут не рады, – донесся знакомый разуму голос из его комнаты. Бен навострил уши и тихой сапой принялся красться к своей спальне. Первой мыслью пронеслось слово «воры». Но у него нечего было воровать. Парень жил так бедно, как позволяла эта самая бедность, не переходящая за грань нищеты.
– А-а-а, – протянул второй, чужой голос, словно приятно удивившись. – Теперь понятно, откуда ноги растут.
Бен подобрался на четвереньках к своей комнате и выглянул из-за угла. Посреди маленькой комнатушки спиной к Бенедикту стоял человек в темном костюме, смотрящий на подоконник. Юноша перевел взгляд и увидел там давно забытую, абсолютно черную фигуру с котелком на голове.
Он насмешливо хмыкнул себе под нос.
– Уходи отсюда. Тебе нечего здесь делать, – сказала фигура в шляпе.
– Ты лезешь не в свое дело, – ответил ему мужчина в костюме.
Фигура с котелком ленно слезла с подоконника и начала вальяжно обходить по дуге стоящего в центре комнаты.
– Бес, – сказал он, выставив небрежно палец в сторону мужчины. – Учит меня, —после каждого слова выдерживались размеренные паузы, – как мне жить. Смешно.
Названный бесом дернулся в сторону фигуры с котелком, но тот лишь выставил руку с раскрытой ладонью вперед в знаке «стоп», и человек в костюме остановился. Было слышно, как он пыхтит от натуги и пытается двинуться, но не имеет возможности.
– Ты слаб, бес.
Вспышка.
Гроза утихла.
Бен медленно поднялся на ноги, завороженный от развернувшейся перед ним сцены.
– Давай лучше спросим, – сказала фигура в котелке, – ждал ли тебя сам хозяин этой квартиры.
– Что ты имеешь в виду? – прорычал в ответ мужчина в костюме.
– А ты повернись назад.
И он повернулся.
И Бен увидел его лицо, в туже секунду познав неописуемый ужас, несравнимый ни с какими лизи голдами и миллионами опарышей, копошащихся в теле. Парень провалился в бездонные колодцы глазниц беса и летел посреди ужаса, объявшего его до глубины души.
Одним рывком Бенедикт поднялся с кровати, непроизвольно закрыв ладонями рот, чтобы не закричать. Бешено вращая глазами из стороны в сторону, он часто и глубоко дышал, пытаясь осознать, где он находится. Постепенно память восстановила разбросанный по закоулкам памяти пазл, и все встало на свои места.
Он был в доме у Лизи Голд. Этой ночью они любили друг друга, и сейчас девушка лежала слева от него на животе, сунув руки под подушку, а махровое одеяло застенчиво прикрывало ее ягодицы и его бедра. Бен сдавил глазные яблоки пальцами и широко раскрыл глаза, смахивая остатки тяжелого сна со своих век и ресниц.
Парень встал с кровати и нагишом прошелся по дому: всюду горел свет и были разбросаны вещи. Почесав затылок, юноша заботливо собрал одежду и сложил ее с армейской выдержкой – уголок к уголку, плечико к плечику, шов ко шву. Затем выключил свет, зашел в уборную и выпил воды из-под крана, после чего умылся.
Тихими движениями Бен оделся, аккуратно и с теплотой на сердце прикрыл Эл Джи одеялом до плеч, потом нежно-нежно поцеловал ее в висок. Лизи перевернулась на бок и подобрала колени под себя. Какую-то долю минуты Бен наблюдал за ней с умилением и благоговением. С надеждой, что, возможно, он сюда еще вернется.
Часы показывали пять утра, когда Бенедикт покинул дом Элизабет Голд, оставив о себе в ее памяти только перепачканное краской лицо и ворох вспышек в ночи, которые были то ли молниями, то ли вершинами накрывшей ее эйфории.
16
Уснуть Элари так и не удалось.
Выйдя из душа, она чувствовала себя уже лучше: вернулось обычное равнодушие, холодность и отстраненность, с которыми она встречала и провожала большинство знакомых или незнакомых жителей города.
Подсушив волосы полотенцем и накинув на плечи халат, Элари прошла в свою комнату. Повязку она сменила на новую, наложив побольше заживляющей мази, и туже завязала бинт – ходить стало легче, и разум, который не отвлекался на жгущую боль в ступне, работал куда лучше.