Смотрящий по России
Шрифт:
Тот посмертный почет, что был оказан Сереге Семакину, по мнению соседей, никак не вязался с тем человеком, какого они знали при его жизни. Оставалось только удивляться размаху его закулисной жизни.
Первое, что бросилось Варягу в глаза, когда он вошел в комнату, так это плохенькие, затертые обои, которые, казалось, были современниками Первой мировой войны, а уже потом шикарный гроб, стоящий на трех табуретках. Домовина выглядела на редкость нарядно и по своему убранству не шла ни в какое сравнение с окружающей обстановкой. Да, собственно, и по цене тоже! За один такой гроб можно было купить пару подобных хибар. Может, потому
В комнате немноголюдно. Только свои. Маруха Малыша стояла в изголовье и, не шелохнувшись, смотрела на ненаглядного. В глазах настоящее горе! Часть людей жалась у стен, старухи сидели на стульях у гроба. Было еще несколько человек на кухне — вели какие-то негромкие разговоры, а через щели в дверях просачивался едкий дымок — не выдержали ребята, задымили.
Варяг подошел к гробу. Постоял, положил цветы в ноги, бережно расправив стебли. Смерть не изменила Малыша, вот разве что лоб подернулся восковой желтизной да запали щеки. А в остальном прежний, разве что неподвижный.
Повинуясь какому-то внутреннему порыву, Владислав дотронулся до сложенных на груди ладоней покойника. Странное дело, но холода он не почувствовал — пальцы были теплыми. Впору бы перекреститься, но мешали прицельные взгляды, направленные на него со всех сторон.
На Владислава нахлынули воспоминания. Случилось это лет пятнадцать назад, зимой, в одном из лагерей под Омском. Тогда Варяга, сразу с этапа, минуя карантинный барак, отправили прямиком в следственный изолятор. Томиться в одиночестве Варягу было не привыкать, но вынужденное сидение усугубляла нечеловеческая стужа, которая в январе бывает особенно лютой. А кум (сука такая!), узнав о прибытии именитого сидельца, повелел выставить окно. Вряд ли Владислав сумел бы выжить, если бы Сергей Семакин не поднял в лагере дикую бузу. Администрации ничего более не оставалось, как распахнуть перед законным двери штрафного изолятора. Тогда Малыш спас ему жизнь, и Владислав всегда помнил об этом.
Позже Семакина этапировали в лагерь для туберкулезных, видно, таким образом решив рассчитаться с ним за непокорность. В таких «командировках» зэк через месяц начинает харкать кровью, а еще через полгода примеривает и деревянный бушлат. Прожив с туберкулезниками бок о бок полтора года, Малыш сумел избежать болезни. Случай невероятный! Видно, он был чист по жизни, если курносая разбила об него свой костыль.
Владислав вышел на лестницу, где его, терзая в руках простенькую зажигалку, дожидался Тарантул.
— Знаешь, что было самое страшное? — неожиданно спросил Варяг.
Тарантул удивленно поднял на Владислава глаза, ему казалось, что подобных слов законный не знает.
— Что же? — не сумел удержаться от любопытства начальник охраны.
— У Малыша были теплые ладони! — с каким-то непонятным нажимом ответил смотрящий. — Сам весь холодный, а руки теплые.
— Я тоже обратил на это внимание, — невесело откликнулся после некоторый паузы Тарантул, еще не осознавая, куда же клонит законный.
— К чему это я говорю… Значит, он не уходит в одиночестве, а должен забрать с собой кого-то из близких… Знаешь, у меня дурное предчувствие, как бы этим человеком не оказался я.
Тарантул невольно передернул плечами: не то от сквозняка, не то от суеверного ужаса. Зажигалка теперь мешала ему. Сунув ее в карман, он ответил с жутковатой улыбкой:
— О чем ты говоришь, Варяг! Мы сейчас как никогда прочно стоим. Нам ничего не страшно.
— Это мое внутреннее ощущение. А судьбу, как ты знаешь, не обманешь. Судьба — это книга с пустыми страницами, куда еще можно записать какой-то текст, но конец судьбы уже предначертан на небесах. Ладно, не будем об этом. Как это случилось? Ты мне что-то промямлил, но я так ничего и не понял.
— Соседи его нашли, — после некоторой паузы доложил Тарантул, посмотрев на дверь, из которой молча вышло два человека, мужчина и женщина. Явно не в себе. Похоже, что покойника они знали близко и были к нему привязаны. — Он ведь со всеми дружно жил. Любил ладить со всеми, кантоваться. Он и по жизни был такой… Так вот, соседи обратили внимание, что Малыш не появлялся несколько дней. Пригласили милицию, взломали дверь… Ну и нашли его лежащим на полу в сортире. Что-то он хотел там отремонтировать. На голове рана. Встал на унитаз, поскользнулся, ну и лбом о выступ. Так его и нашли с вывернутой шеей.
Варяг тяжко вздохнул. Конец поганый, хуже не придумаешь. Тем более для вора! Если бы Малыш мог предвидеть, что сгинет в сортире, так наверняка сунул бы голову в петлю. Такая кончина поблагороднее будет.
— Он мало изменился, — сказал Владислав, больше для того, чтобы оборвать гнетущее молчание.
— Сколько ты с ним не виделся? — неожиданно спросил Тарантул.
— Наверное, года три. — И, виновато улыбнувшись, Варяг добавил: — Ты же знаешь, мне не до посиделок.
— А я вот с ним как раз очень плотно сошелся в последние три года, — печально вздохнул Тарантул. — Малыш ведь очень оброс, волосы у него были до плеч, борода до самой груди. А стричься не желал. Но эта лохматость ему шла. В его возрасте у мужиков вообще никакой шевелюры, а он будто куст неприбранный. В таком обличье он больше походил на какого-нибудь профессора, чем на бывшего карманника. — Грустно улыбнувшись, добавил: — Может, поэтому и стричься не желал.
Варяг удивился:
— Я его не представляю в таком виде.
— А я, наоборот, отвык от него прежнего.
— Куда же все это делось?
— То-то и оно! — безрадостно протянул Тарантул. — В морге остригли. Я как увидел его стриженого да бритого, так не сразу понял, что в гробу Малыш лежит. У меня даже в мозгу щелкнуло, а не ошибочка ли здесь вышла? И только когда рассмотрел шрам на подбородке, так сразу понял, что это он.
— Как же так получилось?
— Даже не знаю, видно, санитары с цирюльником перестарались. Братва даже хотела претензии им предъявить, но я их удержал. Не хватало еще на похоронах поножовщину устраивать. Да и Малыш бы подобное не одобрил. Он был мирный человек.
— Тоже верно, — неохотно согласился Варяг. — Ты знаешь, о чем я подумал, — произнес смотрящий после некоторого раздумья, — не мог Малыш в сортире помереть! Не тот он человек… Даже если бы у него совсем не было сил, он бы все равно оттуда выполз! Меня очень редко подводит интуиция…
— Я не помню ни одного случая, чтобы она тебя вообще подвела, — осмелился перебить его Тарантул.
Варяг, будто бы не расслышав, продолжал:
— У меня такое ощущение, что это хорошо спланированное убийство. Малыша грохнули в комнате, а потом труп оттащили в сортир, разбили голову, раскололи унитаз, чтобы все это выглядело правдоподобно.