Смотрящий по России
Шрифт:
Второй телохранитель оставался наверху, расположившись на лавочке у входа. На его коленях лежал небольшой кейс, превращавшийся в короткоствольный автомат, стоило только нажать кнопку на ручке. Достаточно надавить на гашетку, чтобы подавить любое возмущение.
Проход был извилист и выглядел необычайно длинным. Может, оттого, что был совершенно темным. Некая прихожая в преисподнюю. Наверняка в этой прохладе лукавые отдыхают после жаркого трудового дня.
— Посвети! — распорядился Тарантул, повернувшись к охраннику. — В самые углы давай… Что-то все это мне не нравится.
Луч
— Где тут дверь? — спросил Сергей, шагнув вперед.
За спиной, шурша штукатуркой, последовали остальные.
— Дверь чуть дальше впереди, — подсказала Голицына.
Ее голос, еще полчаса назад по-девичьи задиристый, вдруг предательски подсел. Фонарь в руке Сергея слегка дрогнул — волнение передалось и ему.
— Ага, вижу!
Действительно, впереди была дверь, сколоченная из обыкновенных, плохо струганных досок. Узкая и невысокая.
— Дверь открыта, — проговорила старуха все тем же вибрирующим фальцетом. — Господи, у нас ведь там совершенно ничего нет! Просто всякая мелочь, рухлядь… Мы туда сбрасываем все, что не нужно, но что может пригодиться. Рамы от икон, поломанные подсвечники, разные тряпки. Хозяйство большое, все может пригодиться…
Взявшись за ручку, Сергей несильно потянул дверь на себя и лучом фонаря прощупал близлежащее пространство.
Кладовка и впрямь была завалена чуть не доверху. Деревянный забор и металлические ограды занимали половину помещения. У стены в огромную кучу были свалены ватники, на полу лежало несколько темных досок, и, только присмотревшись, в них можно было признать иконы. Безымянный иконописец не сумел дотянуть до канона, и оттого их участь — забвение.
Лучом фонаря Сергей обшарил пустое пространство перед собой. На несколько секунд световое пятно, расплывшееся по краям, остановилось на асимметричном лике святого, а потом резко метнулось в противоположный угол.
— А это что такое?
— Бог ты мой! — негромко, но уж как-то очень сочно изумился Тарантул.
Свет вырвал торчащие из-под металлических прутьев кирзовые стоптанные сапоги.
— Да это же наш сторож! — испуганно произнесла Нина Петровна.
— Дай сюда фонарь, — сказал Варяг, протянув руку. Сергей послушно исполнил приказ. Присев на корточки, Варяг посветил фонарем. — Отодвинь прутья, мешают!
Тарантул потянул на себя ограду. Металл недовольно заскрежетал. Показалось застывшее лицо. Неподвижные глаза смотрели в никуда. Рот слегка приоткрыт, как будто бы убитый хотел изрыгнуть подкативший страх, да вот силенок для крика не сыскалось. А может, сторож хотел что-то поведать перед смертью, да не успел, и слова застряли у него в горле непроглатываемым комом. Теперь уже не дознаешься. На виске была видна темная корочка — запекшаяся кровь.
Варяг выпрямился, посмотрел на Тарантула и сказал:
— Оказывается, не только у нас неприятности. Что ты на это скажешь?
— Заманил его в подвал и убил. А чтобы не сразу нашли, завалил этим хламом.
— Вот только бы знать зачем? Ладно, выходим отсюда.
Обратная дорога короче. Оно и понятно — впереди свет.
Старуха выглядела на удивление спокойно, даже бодро. Может, возрастное. За свою долгую жизнь она повидала немало жмуриков… Она лишь с тоской произнесла:
— Страх-то какой! Это наш сторож… Юрий Германович Велесов. Господи, помилуй!
Сказано это было неубедительно. В словах старухи чего-то не хватало. Может, души, а возможно, еще чего-нибудь? Сразу не разберешь. Получилось как-то по-казенному. Умер себе старик, и ладно, пожил свое! Хотя чего, собственно, констатировать? Имеется темный подвал, а в нем жмурик с простреленной головой.
— Сколько времени он у вас проработал? — по-деловому поинтересовался Варяг, посмотрев на старуху.
Тарантул не сумел сдержать лукавой улыбки, как ни старался. Вопрос Варяга прозвучал очень естественно. В этот момент Владислав не играл в следака, он являлся таковым. И попробуй не ответить на поставленный вопрос. Чревато! Затолкают в машину и увезут, куда им заблагорассудится.
— Пятый год пошел, — растерянно сказала женщина. — Упрекнуть его ни в чем не могу…
— А до этого где он работал? — перебил ее Варяг.
Тарантул занервничал. К ним уже начинали проявлять интерес — трое прихожан, застыв недалече, откровенно пялились на Варяга. А молоденький священник, со светлым пушком на пухлых красных щеках, бросал в их сторону подозрительные взгляды, не решаясь переступить порог собора.
— У одного известного ювелира в Москве. Как же его фамилия-то, бог ты мой… А, вспомнила — Зальц!
— Где находится его магазин?
Женщина с интересом посмотрела на Варяга, после чего удивленно спросила:
— Но какое отношение это может иметь к Тимофею Беспалому?
Варяг оставался серьезен:
— В нашей работе может пригодиться любая мелочь.
Старуха недоуменно передернула худыми плечиками:
— Его лавка находится около Каланчевки.
Слово «лавка» невольно резануло слух, так изъяснялись в прежние времена.
Подошли еще четверо прихожан. Они о чем-то негромко, но возбужденно переговаривались. По коротко брошенным взглядам было заметно, что им не очень-то нравится суета вокруг церковного старосты. Кроме священника на паперти виднелся теперь и дьякон, вертлявый, как волчок, и неприятный, как упырь.
Лицо Тарантула выглядело необыкновенно сосредоточенным. Сделав два неторопливых вальяжных шага, он очень серьезно произнес:
— Спасибо. Вы очень помогли следствию.
Варяг удивленно посмотрел на Константина, но промолчал. Следовало довериться интуиции начальника охраны. Наверняка он знает, как следует поступать в подобных обстоятельствах.
Глава 3 В ШКОЛЕ СМЕРШа
Тимофей Беспалый стоял во второй шеренге и поверх сомкнутых плеч слушателей с интересом, так же как и все остальные, разглядывал высокого старика в царском мундире и при орденах, степенно вышагивающего вдоль строя. Своим поведением тот напоминал цаплю, высматривающую на илистом вязком дне аппетитную жабу. Даже голову он наклонял как-то уж очень характерно, будто бы примеривался для удара.