Смуглая леди (сборник)
Шрифт:
Она шла так быстро и так уверенно взбегала на ступеньки, что он увидел - она
хорошо знает дорогу. Поднялись и пошли по коридору, тоже темному и узкому,
пропахшему бобами, прогорклым маслом и какими-то соленьями. Тут она подошла к
двери и трижды постучала. Дверь сейчас же чуть приоткрылась. Она нырнула в
образовавшуюся щель и втащила за руку Бербеджа.
Он вошел и огляделся.
Комната была почти пустая. Только два деревянных стула с очень высокими спинками
(их
пологом. Молодец, что был раньше в голубом плаще, стоял около двери. Теперь плащ этот
он сбросил, и три распластанных, плоских леопарда с кудрявыми лапами выделялись
особенно ясно. Было темновато, но горели две свечи, и мерзкий желтый свет оседал на
всех предметах.
Она обернулась к молодцу.
– Ну-с, вот, - сказала она, - пойдешь, посидишь внизу, а через полчаса выйдешь во
двор и посмотришь на окна. Если занавески не будут подняты, зайдешь еще через полчаса.
Деньги у тебя остались?
– Остались, - сказал молодец и потянулся было за плащом.
– Плащ оставь, - сказала она.
– Пусть думают, что ты остановился тут же.
Молодец вышел. Она подошла к стулу, сняла плащ, отстегнула шпагу.
– Садитесь, Ричард, будем разговаривать, - сказала она.
– Но я до сих пор не опомнюсь, миссис Фиттон, пробормотал он, понимая уже все.
– Мэри, - тихо поправила она, смотря неподвижно и прямо большими, черными, чуть
матовыми глазами.
Но он все еще колебался, нащупывая почву.
– Я до сих пор не понимаю, миссис Мэри, - сказал он искренне, разводя руками.
– Да нет, Мэри, просто Мэри, - повторила она так же тихо и настойчиво и вдруг
улыбнулась ему. От улыбки этой у него сразу зашлась голова, стало холодно и жарко и
неудобно стоять. Он взял ее за руку, выше локтя, - она не сопротивлялась - и голосом, неоднократно проверенным им в "Ромео", сказал:
– Я ведь три года ждал тебя, Мэри.
Она молчала.
Так они стояли и смотрели друг на друга. И все же было в ней что-то такое, что его
удерживало.
– Три года, - повторил он, скользя пальцами по ее руке, все выше и выше, к плечу и
шее.
– Врешь!
– вдруг сказала она негромко, но очень хлестко.
– Не смел ты меня ждать! Я
всегда прихожу к тем, кто меня не ждет.
"Сердится! Да ну же!" - быстро понял он и без всяких разговоров бурно обхватил ее и
поцеловал в лицо, - губы у нее были сжатые, неподатливые и холодные. Она молчала и не
двигалась в его руках. Он поцеловал ее еще раз, больно и крепко, и тут она ударила его по
щеке очень ловко и увесисто.
Он сразу же отскочил от нее на середину комнаты. Она усмехнулась, хотела что-то
сказать,
Он стоял и молчал.
Она вдруг фыркнула, как разозленная кошка, и прошлась по комнате. Посмотрела-
посмотрела, подошла к стулу и, сошвырнув плащ, села верхом.
– Не особенно-то вы умелый, - сказала она сердито.
– Друг вашего величества куда
более тонок в обращении.
– Счастливец!
– вздохнул Бербедж. Он был серьезно растерян и не знал, что же ему
делать.
Она глядела на него жестко прищуренными, теперь совершенно ясными глазами. Она
сидела, он стоял, и так, снизу вверх, смотреть на него ей было неудобно. Кроме того, она
все-таки хорошо знала, что ей от него нужно, и теперь думала о том, что без шага с ее
стороны у них ничего не получится. Уж слишком робеет.
Тогда она пальцем поманила его к себе. Он подошел и неуверенно посмотрел на нее.
Она вынула тонкий батистовый платок, свернула его в жгутик и, прищурившись, провела
им по его щеке. Щека была чистая, но она все-таки проделала это еще раз. Когда ее рука с
длинными ногтями царапнула его кожу, он слегка вздрогнул. Тут она и вторую руку
положила ему на плечо так, чтобы большой палец прямо касался ямочки на горле. Он
продолжал смотреть на нее дико, но все-таки недоверчиво.
– Ну?!
– Она наклонила голову набок. Тогда он решился наконец. Схватил и, сжимая, жестко поцеловал ее в горло.
Она слабо охнула, и тогда он понял, что все неожиданности позади. История идет к
обычному концу.
Словно теряя сознание, она откинула голову, слабо мотая ею так, что губы его
пришлись в ямочку на горле. Тут он почувствовал, что ноги у него подкашиваются,
слабеют, тело ее тяжелеет у него в руках. Схватил и потащил.
"Фрейлина королевы, - быстро и воровато подумалось ему.
– И сама ведь пришла.
Комнату сама нашла". И вдруг вспомнил: "А Билл?" Но мысль эта была побочная, очень, очень случайная, и сейчас же с торжеством он подумал другое: "Да, Билл-то и поэт, и
друзья у него все вон какие, и за этой леди он гоняется уже около пяти лет, и стихов
исписал целую тетрадь, а так ничего у него и не вышло. Я же - простой актер, и вот она -
моя". Он бормотал что-то несвязное, мало относящееся к обстоятельствам, но уже
подходил момент, когда и это бормотание было не нужно и должны были говорить только
руки. Тут она гибко развернулась, как пружина, и не легла, а села на кровать и поправила
волосы.
– Сумасшедший!
– сказала она совершенно трезвым, ясным голосом.
– Разве для этого