Смута

Зиновьев Александр Александрович

Итоговый сон

Корытову в эту ночь приснился прекрасный сон, Он увидел гигантское здание гостиницы «Илья Муромец», перестроенной в соответствии с новым статусом Партграда. В гостинице теперь было двести этажей. Каждый этаж был высотой в полметра. Шириной тоже. Номера имели вид ящиков, куда иностранные туристы заползали на четвереньках. На всю гостиницу был один туалет с одной сидячей и одной стоячей точкой, которые были прикреплены к потолку. В туалет стояла длинная очередь, хвост которой уходил в Новые Липки. В очереди рассказывали перестроечные анекдоты. — Почему такая очередь, — спросил Корытов, притоптывая голыми ногами от нетерпения. — Все государственные туалеты вышли из строя, сказали ему, — и туалетное дело монополизировали частники. А им экономически выгоднее держать один туалет на весь Партград.

Чувствуя, что ему не дотерпеть,

Корытов решил справить нужду у монумента Портянкина. Оглядевшись и убедившись, что за ним не подглядывают пенсионеры, он так и поступил. И сделал под себя. Проснулся на миг от ужаса по поводу содеянного, перевернулся на другой бок и уснул вновь. Теперь ему приснился Похоронный комплекс. К прессовальному цеху стояла очередь, такая же длинная, как в туалет. И в ней рассказывали перестроечные анекдоты. Корытов спросил, кто последний. Ему сказали, что живые стоят в очереди с другой стороны, а горбачевцев хоронят с ускорением. Корытов ринулся туда. По дороге заглянул в прессовальный цех, где покойников прессовали до размеров спичечной коробки. Рядом разместился частный магазин, где продавали миниатюрные гробики с американскими компьютерами. Узнав цену, Корытов ужаснулся: гробик стоил годовую зарплату работника ЦК среднего уровня! — А где же такие деньги достать?! — воскликнул он. — Нет денег — не помирай, — сказали ему.

Тут же продавался русский квас. Корытов выпил кружку, отдал за нее пальто, костюм, очки и совсем еще новые подштанники. Почувствовав опять приступ естественной нужды, ринулся к монументу Портянкина. Все-таки нельзя к старым партийным кадрам относиться нигилистически! Но на сей раз его схватили пенсионеры и отвели в тюрьму. Там ускоренными темпами шла перестройка. Заключенные отказались от дорогостоящей охраны и перешли на самоохрану. Опустевшие лагеря передали в концессию западным фирмам, которые наладили там производство наркотиков, проституток, абстракционистов, демократов, народных депутатов и прочих атрибутов перестройки. Корытова немедленно выбрали президентом. Сделав от радости еще под себя, Корытов уснул спокойным сном эмиссара революции.

Последний разговор

Перед отъездом из Партграда Корытов встретился с Горбанем. — Тебе, Григорий Яковлевич, оказывается особое доверие. О том, что я тебе скажу, никому ни слова. Даже ни намека. Отвечаешь головой. Ясно? — Ясно, Иван Тимофеевич! На меня можешь полностью положиться. Не подведу. — Надо готовить замену Крутову. Нужен наш человек, железный, способный возглавить предстоящий поворот. Имеешь кого-то на примете? — Тупицын, второй секретарь горкома. — Знаю. Подойдет. Начнем его выдвигать постепенно. А Крутову надо помочь запутаться в личных делишках. Придет время — будем его судить за коррупцию, моральное разложение и авантюризм. А пока береги его, как зеницу ока. Не спугни преждевременно. — Это легче легкого. — Начинай подготовку к очистке области от всякой нечисти, накопившейся за эти годы. Во всех учреждениях и предприятиях следует создать секретные отряды из надежных людей. Взять с них подписку о неразглашении под страхом смертной казни. Если проболтаются, карать нещадно. Если журналисты и разоблачители сунут нос, не церемониться. Имей в виду, если что-то просочится на Запад, то… Понимаю! — Чистку будем проводить молниеносно, в одну ночь. Заранее подготовь список лиц, подлежащих изъятию. Распредели роли. Наметь формы и места изоляции. Будь готов в любую минуту начать операцию. Сигнал дадим в наиболее подходящий момент. — А Горбачев?! — Мы хотим заставить его самого начать поворот. Когда он скомпрометирует себя в глазах общественного мнения, уберем. А если не пойдет на это… — Все ясно, Иван Тимофеевич! Я свой долг коммуниста и патриота выполню, чего бы это мне ни стоило! Благодарю за доверие!

Великая история

В то время, когда объединенная комиссия занималась в Партграде проблемами, можно сказать, стратегического масштаба, во всех предприятиях и учреждениях города, во всех партийных, профсоюзных и комсомольских организациях, на всех уровнях системы власти и управления занимались проблемами меньшего масштаба, вплоть до отдельных личностей, окон, дверей, столов, плакатов, портретов, одежды, слов, улыбок, рукопожатий. Если бы всю интеллектуальную и творческую энергию, затраченную сотнями тысяч людей на все это, потратить на улучшение работы предприятий и учреждений области, то рывок вперед мог бы быть действительно грандиозным. Но коммунистическое общество организовано так и функционирует по таким объективным законам, что оно гораздо лучше справляется с проблемами имитации дела, чем с проблемами самого дела.

К тому же формальная суета по поводу дела тут считается более важным делом, чем то дело, по поводу которого поднимается суета. Суета по поводу дела привычна и легко выполнима. Она не требует длительных усилий, риска и потерь. Она прекрасно выглядит в отчетах. Она приносит удовлетворение и явную выгоду гораздо большему числу людей, чем само дело. Причем, она дает результат сразу, а не в отдаленном будущем. А главное, она прикрывает и компенсирует практическую невозможность осуществления дела в том виде, как оно было задумано в высших органах власти.

Так что все участники грандиозной суеты по поводу превращения Партграда в маяк перестройки делали свое дело с чистой совестью. В результате деятельности многих десятков тысяч людей были намечены сотни тысяч более или менее мелких мероприятий, которые в совокупности должны ввести в нужное заблуждение миллионы людей. Были составлены тонны документов. Они двинулись вверх, обрабатываясь должным образом, сокращаясь в объеме и обобщаясь на многочисленных ступенях социальной иерархии. Наконец они достигли штаба операции — Комиссии обкома партии. Здесь десятки чиновников из аппарата власти Партграда подготовили результирующий документ. Этот документ был передан главе Комиссии ЦК КПСС товарищу Корытову. Он зачитал его в течение четырех часов на объединенном заседании Объединенной Комиссии и руководящего актива области. Бурные аплодисменты собравшихся означали одобрение документа.

Прощание с Партградом

Московская комиссия блестяще выполнила возложенную на нее миссию. Ясным солнечным днем москвичи покидали гостеприимный Партград. На площади Ленина они увидели нечто такое, чего еще никогда не было в видавшей виды человеческой истории. Облокотясь на мусорную урну, стоял маленький, но необычно толстый человек с физиономией, о которой в народе говорят, что ее за день на велосипеде не объедешь. Человек был одет в парадную форму генерала КГБ. На тротуаре перед ним лежала генеральская фуражка. Человек жалостным голосом вопил на всю площадь: «Подайте кто сколько может бывшему сталинскому палачу, загубившему тысячи невинных жертв!!!». Прохожие горстями бросали монеты и даже бумажные денежные знаки в переполненную фуражку.

Миновали колхозный рынок, переименованный в кооперативный. Даже через закрытые окна автобуса с кондиционером почувствовали квасное зловоние, исходившее из него. На мусорной свалке за рынком, слегка прикрытой щитами с перестроечными лозунгами и плакатами, увидели группу забулдыг, распивавших «горбачуху» и распевавших песни.

Жизнь у нас всего одна. Горбачуху пей до дна.

Кто-то сказал, что если бы результатом перестройки было бы только изобретение «горбачухи», то одним этим она была бы оправдана.

Выпив, тяпнем по второй. Перестроим новый строй.

Москвичи рассмеялись, услышав эти слова. В самом деле, еще построить как следует не успели, а уже перестраиваем.

Третью тут же навернем. Все обратно повернем.

Ну, это уж слишком. Горбачев сказал, что процесс перестройки необратим. Впрочем…

Пусть все видят: не потух Наш исконный русский дух.

Вокруг певцов и пивцов стояли стукачи и записывали в блокнотики крамольные слова. Корытов вспомнил пародию на послание Пушкина декабристам в Сибирь, услышанную от Горбаня:

Товарищ, верь, пройдет она, Так называемая гласность. И вот тогда госбезопасность Припомнит наши имена.

Вспомнил и радостно рассмеялся. Еще не все потеряно! Еще не потух наш здоровый русский дух! Рассмеялись и остальные, а чему, и сами не знали.

Сбывшаяся мечта

За огромный труд, проделанный по подготовке Партграда к открытию для иностранцев и превращению его в маяк перестройки, Сусликову вторично присвоили звание Героя Социалистического Труда. Таким образом, он получил право на бронзовый бюст в Партграде. Орденами Ленина были награждены Корытов и Крутов. Награды получили и другие члены комиссии и руководящие лица области.