Смутное время (фанфик Neon Genesis Evangelion)
Шрифт:
– Мы сражались! – Мана ударила кулаком по полу. – Это война!
– Твоя война! И ты нас в нее втянула! Обещала свободу, обещала, что мы вернем близких! И где все это? Одна только кровь и смерть! Ты не девушка! Девушка должна дарить жизнь, а не отбирать ее! Сумасшедшая кровожадная мразь – вот ты кто! Все на что ты способна – это без конца убивать людей! Чудовище! Чудовище!! Чудовище!!!
– Я ХОТЕЛА, КАК ЛУЧШЕ!!! – крик едва не разорвал Ману изнутри.
Будто откликнувшись на ее крик, на пол рядом с ней приползли еще три кучки закорючек, на ходу
"Конечно…"
– Хотела. – ласково сказал Кенске.
"Но получилось…"
– Как всегда. – ухмыльнулся Тодзи.
"И теперь все мы…"
– Мертвы. – заклеймили ее двое парней в форме пилотов боевых роботов – Кейта и Шикаши, погибшие друзья Маны по проекту Iron Maiden. – Потому что поверили тебе.
Девушка закрыла лицо руками и тихо завыла, раскачиваясь на месте, как трава на ветру. Вокруг нее лежали шесть, изуродованных предсмертной агонией, трупов. Они ждали.
И дождались.
– Да. Я виновата. Виновата во всем. – стальным голосом судьи, вынесшего самому себе приговор, сказала Мана. – Нет мне прощения. – девушка выхватила из кобуры револьвер и приставила ствол к подбородку. Палец нежно погладил курок…
– МАНА!!!
Крик ударил по кошмару, словно чугунный шар в стену заброшенного дома. Сквозь пролом ворвался свежий ветер и пошел гулять, опрокидывая рухлядь, да сдувая пыль. Яркий свет ослепил заплаканные глаза. Мана почувствовала, как любимые руки бережно отбирают у нее револьвер, отбрасывают в сторону…
И теплые, пусть и в перчатках, ладони у нее на щеках. Его ладони.
– Мана! Что бы тебя не заставили смотреть – это все ложь! Оттолкни ее! Забудь! Освободись! Ну же, Мана, посмотри мне в глаза! Они настоящие! И мои руки тоже настоящие! Ты мне нужна!
Синдзи… Настоящий Синдзи… Живой…
Девушка разрыдалась.
Синдзи стянул одну перчатку и нежно погладил Ману по каштановым волосам, шепча ей на ушко успокаивающую чепуху. Парень не знал и не собирался выяснять, что она видела, однако в полной мере представлял, каково ей при этом пришлось.
Можно пытать тело. Но гораздо эффективнее пытать разум. Это знают даже Ангелы.
"Кукловод… Клянусь, ты ответишь за каждую ее слезинку!"
– Син, мля! Ты поможешь или как?! – рявкнул Тодзи. На его шее висела судорожно всхлипывающая Хикари, а из рук рвался Кенске, страстно мечтающий кого-то догнать. – Я глаза открыть не могу! Эта погань пытается в них влезть! Та же хрень, как тогда, в Еве… Млять, лови Кена!
Вырвавшийся Кенске пробежал мимо, радостно размахивая руками. Судя по набранной скорости, стену он за препятствие не считал. Синдзи кое-как успел ухватить парня за воротник жилета-"разгрузки".
– Мана! Помоги! – охнул Синдзи. Ему едва удалось сохранить равновесие. Напор у Кенске оказался поистине бешенный.
– Я… Я сейчас… – в последний раз всхлипнула Мана и с силой влепила сама себе пощечину. Синдзи поморщился, словно ударили его. Девушка открыла глаза, поморгала, отдышалась, после чего подошла к Кенске и подняла ему забрало каски. – Прости, Кен.
– она сжала его нос двумя согнутыми пальцами. Сработало.
Кенске, шумно хватая воздух ртом, ошалело замотал головой, соображая, кто он, где он и как сюда попал.
– Тебя стукнуть, Тодзи? – вежливо поинтересовался Синдзи.
– Себя бей, млин! – Тодзи помог себе сам, наступив ботинком на палец. Затеи он исключительно лаской вывел из ступора Хикари.
Мана, насторожено, пробежала взглядом по стенам:
– Они сделали с нами такое с помощью… этого? Натравили на нас закорючки? Не понимаю…
– Магия, млин! – Тодзи пнул ближайшую надпись ногой. – Волшебная краска!
– Может гипноз? – предположил Кенске.
– Не суть важно. Главное – на нас он уже действует. – ухмыльнулся Синдзи. – Одноразовая ловушка.
Если и была в закорючках мистическая сила, то она вся выветрилась. Пространственные закидоны коридора также сошли на нет.
– Верно. – улыбнулась Мана. Девушка надела обратно каску и подобрала с пола свое оружие. – Время платить по счетам!
– Да!!!
Взбодрившись, отряд быстро пересек коридор. Черный проем действительно оказался открытой дверью, распахнутой с гостеприимством хищной пасти. Сразу за ней начиналась темнота. Именно "начиналась", ибо выглядела чем-то вещественным, имеющим физическую форму и границы. В своих владениях она заменяла воздух. Это была темнота запертых чуланов, пыльных пещер под кроватью и ночных переулков с разбитыми фонарями. Это от нее дети прячутся под одеялом, а взрослые ускоряют шаг, нервно озираясь и прислушиваясь. Это темнота, с которой ты всегда один на один.
Ребята же были не одни. Они чувствовали друг-друга и потому бестрепетно нырнули в черный проем.
И сразу же перед ними, как в театральной постановке, зажегся одинокий светильник под потолком. В круге бледного, мертвого света, что не освещал предметы, а лишь показывал их наличие, стол монументальный стол, а за ним, молитвенно сложив ладони, сидел человек с изрядной долей машины. Или машина с небольшой примесью человека. Зависит от взгляда.
– Приветствую вас, дети. Простите мой внешний вид. Как видите, время меня не пощадило. – у Кукловода шевелились губы, но сам голос - сухой, старческий, скрипящий песком на зубах - шел откуда-то со стороны.
Отряд рассредоточился, выстроившись ровным полукругом в нескольких шагах от его стола. Оружие в руках ждало приказа. Стоит Кукловоду дернуться и его голова превратиться в кашу. Интересно, много при этом будет искр?
Красная полоска устаревшего кибер-протеза, заменявшего Кукловоду оба глаза, равнодушно следила за перемещениями ребят:
– Опустите оружие, дети. В нем нет нужды. Теперь уже нет. Люди больше никогда не будут убивать людей.
Ребята пропустили его слова мимо ушей. Их больше занимал вопрос: нет ли в кибернетических внутренностях Кукловода спрятанных сюрпризов?