Смысл и назначение истории (сборник)
Шрифт:
Существенно не это, а форма человеческого бытия в его целостности. «В человеке мы обнаруживаем совершенно особую форму жизни. Несмотря на то что многое в человеке сближает его с телом и поведением животного, человек в целом структурирован совсем по-иному. Каждый член нашего тела, каждое наше движение выражает эту особенность, которой мы не даем какого-либо наименования, но своеобразие которой постоянно стараемся тщательно выявлять во всех феноменах человеческой жизни».
Пытаясь понять биологические свойства человеческой природы, мы сразу же наталкиваемся на то, что они перестают быть только биологическими. Совершенно очевидно, что человек в целом не может быть понят методами биологического исследования, однако столь же очевидно, что во всех своих конкретных действиях он обнаруживает и свою биологическую реальность и может быть постигнут биологически, т. е. посредством тех категорий, которые служат для изучения жизни всего животного и растительного мира. Однако вместе с тем само понятие биологического означает в применении к человеку нечто большее, а именно то, что отличает человека от всех остальных живых существ, что контрастирует со всеми бесконечными формами идентичностей и аналогий.
Если, следовательно, в человеческой природе биологическая реальность неотделима от духовной, то это означает следующее: человек не может быть понят прежде всего как постепенно развивающийся зоологический вид, к которому в один прекрасный день в качестве чего-то принципиально нового присоединился дух. Человек и по своей биологической природе с самого начала должен быть чем-то совершенно отличным от всех иных форм жизни.
Иногда биологическую особенность человека пытаются понять как результат доместикации*, аналогично тому, как одомашненные животные изменяют свою сущность. Согласно этому представлению, не человек создал культуру, а культура создала человека. Оставляя в стороне вопрос, откуда же взялась культура, мы не располагаем и чисто биологическими данными о следствиях доместикации в целом.
Портман следующим образом определяет решающие моменты этого процесса:
1. Вес человеческого мозга увеличился, тогда как известно, что мозг животных после доместикации уменьшается в весе.
2. Процесс полового созревания человека в значительной степени замедляется — для домашних животных характерна, как правило, ранняя половая зрелость.
3. Исчезновение обычного для животных периода течки определялось как признак доместикации. Однако это свойственно и живущим на воле приматам. Здесь перед нами, следовательно, эвентуальный* признак приматов, который следует понимать скорее как предпосылку культуры, чем ее следствие.
4. Отсутствие у человека волосяного покрова — это не только негативное свойство, но и позитивное — повышенное чувство осязания.
Правда, и у человека обнаруживаются некоторые следствия доместикации (например, кариес зубов), однако они не определяют специфические свойства человеческой природы.
Вопрос о конститутивном различии человеческих рас — белых, негров и желтой расы — уходит в далекое прошлое. В историческую эпоху расовые признаки относительно неизменны, но корни их находятся в глубинах доистории.
Все расы, в свою очередь, образовались посредством смешения и являют собой движущиеся в процессе отбора и изменения формы человеческой природы. Смешения великих рас происходили с давних пор. В Индии смешение белой и желтой рас достигло такой степени, что уже почти нет потомков некогда переселившихся туда белых людей. В древности смешения белых и негров происходили редко, в течение последних трех столетий — чаще. Смешение белых с индейцами создало многочисленное население.
Чистые расы — всегда лишь идеальные типы. Не было в действительности такого времени, когда существовали замкнутые в себе, не подверженные изменению и смешению расы; это лишь пограничная ситуация. Она создает предпосылку наличия изолированных чистых рас. К тому же доистория как будто свидетельствует о расах, которых в настоящее время больше нет. Мы не обнаруживаем одну прарасу, из которой возникли все остальные, и не обнаруживаем ряд первичных прарас, служивших в своем различии очевидным отправным пунктом всего развития человечества. Перед нами волнующееся море различных образов, четкие контуры которых возникают лишь на поверхности, иллюзорно, лишь на мгновение, не навсегда и не абсолютно. Как на самом деле возник и развивался человек в необозримых далях доистории, никому не известно и, вероятно, никогда не станет известным.
Исторические данные. Мы ничего не знаем ни о созидающих моментах истории, ни о ходе духовного становления, нам известны только результаты. И на основании этих результатов нам приходится делать выводы. Мы задаем вопрос о том, что явилось существенным в превращении человека в человека в мире, который он создает; о том, какие открытия он сделал в опасных ситуациях, в своей борьбе, руководимый страхом и мужеством; как сложились взаимоотношения полов, отношение к жизни и смерти, к матери и отцу. Существенным является здесь, вероятно, следующее:
1. Использование огня и орудий. Живое существо, не имеющее ни того ни другого, мы вряд ли сочли бы человеком.
2. Появление речи. Радикальное отличие от взаимопонимания животных посредством спонтанного выражения своих ощущений составляет присущая только человеку способность выражать осознаваемый в речи и передаваемый ею смысл предметного мира, который является объектом мышления и речи.
3. Способы формирующего человека насилия над самим собой, например, посредством табу. В самой природе человека заложено то, что он не может быть только частью природы; напротив, он формирует себя посредством искусства. Природа человека — это его искусственность.
4. Образование групп и сообществ. Человеческое сообщество коренным образом отличается от инстинктивно-автоматически созданных государств у насекомых. Основное отличие человеческого сообщества от групп и отношений господства и подчинения, образуемых приматами, состоит в осознании людьми его смыслового значения.
Существует, по-видимому, специфически человеческий феномен — социальная жизнь людей завершается образованием государства, что является преодолением ревности как проявления полового инстинкта посредством мужской солидарности.
В то время как у животных обнаруживаются либо временные объединения в стада, разбредающиеся в каждый период течки, либо длительные сообщества, возможные благодаря асексуальности большинства особей, как, например, у муравьев, только человек был способен, не отказываясь от потребностей пола, создать мужскую товарищескую организацию, напряженность которой стала предпосылкой жизни людей в истории.
5. Жизнь, формируемая мифами, формирование жизни посредством образов, подчинение всего существования, семейного уклада, общественного устройства, характера труда и борьбы этим образам, которые в своем бесконечном толковании и углублении по существу являются просто носителями самосознания и осознания своего бытия, дают ощущение укрытости и уверенности, — все это в своих истоках неразличимо. В начале истории и позже человек живет в этом мире. Пусть визионерское видение Бахофена и сомнительно по своей исторической достоверности, неубедительно по своим документальным данным, оно тем не менее выявляет некую основу, имеющую первостепенное значение как по своей общей направленности, так, вероятно, и во многих отдельных чертах.
5. Общая картина доистории
В недоступных нашему определению временах и эпохах происходило расселение людей на земном шаре. Оно шло внутри ограниченных областей, было бесконечно разбросанным, но вместе с тем носило всеобъемлюще единый характер: великие медленные процессы незаметного образования рас, речи и мифов, неуловимого распространения технических открытий, странствований. Все эти события еще неосознанны, и, будучи, правда, уже явлениями человеческой жизни, своими корнями еще уходят в мир природы.