Смысл жизни моей
Шрифт:
— Ты прочла письмо?
— Да, — ответила я.
— И что ты решила? — голос его был обманчиво спокоен, тогда как руки непроизвольно теребили несчастный цветок, который он принес с собой и вероятно собирался мне подарить. Сжалившись над растением, а если уж быть совсем честной, то желая потянуть время, обдумывая ответ, я отобрала его у манли.
— Надо поставить бедолагу в вазу, — пояснила непонятно зачем и сбежала на кухню. Парень увязался за мной, пыхтением и сопением выражая недовольство моей заминкой. Я предпочла проигнорировать эти звуки, с дотошностью фанатичного ботаника разглядывая
С самого начала меня бросало из крайности в крайность. То к нему, то от него. Он стал моей зависимостью, от которой оказалось невозможно избавиться простым усилием воли, и это сильно пугало. Он был мне очень нужен, однако я боялась снова поверить… Но я никогда не признала бы этого вслух. А значит, надо было незаметно сменить тему.
— Ты кушать будешь? — спросила я и тут же сама ответила, — Что это я? Конечно, будешь. Ты же только с работы.
Я засуетилась, накрывая на стол, а потом с умилением смотрела, как манли с аппетитом опустошает посуду. Лицо я непроизвольно старалась прикрыть ладонью. Все-таки неприятно было предстать перед любимым мужчиной в существенно подурневшем виде.
— Ты еще не наигралась в прятки? — устало спросил Алекс, намекая на изменения в моей внешности. Я деланно равнодушно покачала головой, манли насупился, а потом кивнул сам себе и щелкнул пальцами.
— Так-то лучше! — довольно возвестил он и заправил выбившуюся белокурую прядь волос мне за ушко, при этом почти невесомо погладив щеку. От незатейливой ласки захотелось мурлыкать. «Стоп!» — пробилась в сознание паникующая мысль. — «Белокурую?!»
— Ты что наделал?! — раненой птицей заметалась я по комнате, — Ну кто тебя просил?
— Маш, ты чего? — удивился брюнет. Найденное впопыхах зеркало подтвердило мои самые худшие опасения.
— Ты зачем чары снял, придурок? — от злости меня немного понесло. Я судорожно набирала номер манлийки, с которой заключала сделку. Ответила она сразу и вид у нее был ну очень сумрачный.
— Ариния, ты сейчас дома? — взяла я быка за рога, — Тебя кто-нибудь видел?
— Нет, я была в своей комнате, — недовольно процедила она. Я не сдержала облегченного вздоха.
— Хорошо. У меня тут накладка небольшая вышла, — я сердито покосилась на Алекса, который с неподдельным интересом следил за нашим разговором, — Но я быстро ее устраню.
— Уж постарайся! — холодно ответила манлийка, — Мне сегодня предложение должны сделать, — и отключилась. Ненавижу выступать в качестве провинившейся стороны. Тем более когда приходиться отдуваться за других. Кстати, об этих самых «других». Сам напортачил — пусть сам и исправляет! Отвернувшись от окна, к которому непроизвольно подошла во время непростого разговора с моей «подельницей», я уставилась на парня. Говорить мы начали одновременно, поэтому ни один не разобрал того, что сказал другой. Помолчали. Я сделала приглашающий знак рукой, Донари понятливо кивнул и первым задал вопрос обманчиво спокойным тоном:
— Маш, я правильно понял, речь идет о продаже красоты?
— Верно, — я не видела смысла отпираться. Еще и мордашку состроила невинную, как у младенца. И тут сдержанного Алекса прорвало:
— Да ты хоть понимаешь, как ты рискуешь? — орал он во все горло, — При добровольной сделке наказание для обеих сторон одно — смертная казнь! И в исполнение его приводят тут же, на месте. Я даже не успел бы ничего сделать, чтобы спасти тебя! — в конце припечатал, — Дура! — и порывисто прижал меня к груди.
На последнюю реплику я не обратила почти никакого внимания. Более того я в тот момент с ней была полностью согласна. Нет, я знала, что манлийские законы суровы, но настолько… Шелди, безусловно, предупреждал о последствиях, только я не представляла до конца, насколько они серьезны. Теперь мне стала понятна и конспирация, казавшаяся тогда лишней и смешной, и горящий в глазах манлиек страх. Что же делать?
Кажется, последний вопрос я задала вслух, потому что Алекс неожиданно сказал:
— В первую очередь, замести следы. Потому что о том, чтобы восстановить заклинание не может быть и речи! — он слегка повысил голос, когда я попыталась возразить. — И слышать ничего не хочу. Ты не станешь подвергать себя и нашу дочь такой опасности. Я не позволю.
— А как же договор? Он магический, — предприняла я слабую попытку выразить протест, но из надежных объятий, впрочем, не спеша выбраться.
— Он в любом случае незаконен, а значит, и последствий после его досрочного расторжения можно легко избежать. Не бери в голову, я все улажу.
Я глубоко вздохнула. Раскомандовался тут! Хотя чего греха таить, приятно, когда за тебя решают проблемы. Стоять вот так было бесспорно очень приятно, но у меня опять заломила спина, о чем я не преминула рассказать будущему папаше. Тот шустренько усадил меня на кухонный диванчик, обложил подушками и сам пристроился рядом, положив руку на живот и тихонько воркуя с дочерью. Правильно, скоро она появится на свет, и еще год как минимум будет молчать. Вот оно — благословенное время! Ни тебе капризов, ни рычагов воздействия в виде пинания. Не жизнь, а сказка. Малышка подслушала мои крамольные мысли и выразила возмущение привычным образом. Драчунья!
Алекс же поднял на меня сияющий взгляд и нежно провел по животу ладонью. Боевые действия тут же прекратились. А у меня на душе стало так тепло и спокойно, как не было еще никогда в жизни. Должно быть, это и называется счастьем.
— Я тебя больше никогда не отпущу, — с невыразимой нежностью прошептал любимый, а потом потянулся за поцелуем. И все было просто идеально, пока маленькая хулиганка не выразила возмущение от столь плотного контакта родителей. Ойкнув, я отстранилась, успокаивающе погладила живот и положила голову на плечо сидящего рядом Алекса. До чего же просто оказалось меня приручить! Даже обидно. Слегка. Самую чуточку.
Манли ластился ко мне, словно голодный кот к хозяйке, вернувшейся из магазина с полной авоськой рыбы: то ручку поцелует, то чайку нальет, то приобнимет. Я от такого внимания даже немного засмущалась. Я и не подозревала, что Алекс может быть таким заботливым и ласковым. Но, как говорится, дурная голова ногам покоя не дает. А в моем случае еще и другим органам, поэтому я оторвалась от созерцания суетящегося на кухне парня и негромко позвала:
— Алекс!
— Ум?
— Надо ей позвонить.