Смысл жизни
Шрифт:
Немец задержался у соседнего вагона. Загдан видел свет его фонаря, даже слышал дыхание. Секунд через двадцать луч фонаря скользнул вниз, и вновь захрустел шлак под ногами двинувшегося в сторону будки немца.
Загдан непроизвольно подался чуть назад. Секунда, две — и через щель он увидел силуэт железнодорожника. Загдан толкнул дверцу, оттолкнулся и, словно рысь с дерева, бросился на идущего.
Прыжок был точным. Прежде чем коснуться ногами земли, он левым предплечьем уже намертво обхватил шею немца и затащил его под вагон. Загдан дышал тяжело, хрипло и весь дрожал от нечеловеческого напряжения. Он лихорадочно стал снимать с немца железнодорожную форму. Затем забросил его в пустой вагон, закрыл, а сам вскочил в будку и переоделся.
Одежда немца оказалась немного тесноватой, но в общем подошла. Он надел на голову железнодорожную фуражку, пистолет сунул за пояс, гранату положил в карман, взял в руку фонарь и спрыгнул на землю.
Был уже поздний вечер, но где-то вдалеке на станции продолжалась работа. На соседних путях переводились составы вагонов, пыхтели, выпуская пар, локомотивы, а от порта долетали приглушенные отзвуки судовых сирен.
Загдан долго стоял, прислушиваясь. Он размышлял, как ему вырваться из этого лабиринта путей, вагонов, семафоров. Помня, с какой стороны прибыл его эшелон, он решил идти именно туда. Он тщательно заслонил свет фонаря и двинулся осторожно, чтобы не наткнуться на кого-нибудь. Людей он видел только издали, и то редко.
Станция охранялась слабо, — видно, немцы чувствовали себя здесь уверенно.
Загдан подошел к следующему составу и увидел за ними какое-то бетонное ограждение. Он залез на буфер и выглянул. За ограждением тоже стояли длинные ряды вагонов, а дальше виднелись огромные складские постройки. На скудно освещенных платформах он заметил фигуры солдат. Долго и внимательно он наблюдал за стоящим эшелоном, за солдатами и железнодорожниками, которые сновали по платформам, около вагонов и кранов. Он догадался, что это та часть станции, выделенная для нужд армии, где и производится погрузка военных материалов. Его взгляд остановился на цистернах и платформах, на которых под брезентом угадывались какие-то предметы овальной формы.
Вскоре Загдан отбросил мысль о том, чтобы поскорее покинуть станцию. Он решил действовать. Вначале он пытался не поддаваться этому искушению, но лихость взяла в нем верх.
— Да, я ударю, — прошептал он, — пусть знают, что Польша еще не погибла…
Он спрыгнул с вагона и, возбужденный тем, что решил, начал лихорадочно искать что-нибудь подходящее, необходимое ему для осуществления его плана.
Колодец, где проходили кабели, он нашел довольно быстро. С трудом отодвинул тяжелую крышку, посветил вниз фонариком и осмотрел колодец. Да, он мог подойти… Правда, немного далековато от стены…
Итак, пока все шло хорошо. Теперь он снова крался вдоль вагонов, залезал на платформы и лихорадочно искал проволоку или шнур. Он помнил, что где-то на каких-то вагонах видел надпись: «Проволока». Но тогда он не обратил на это внимания. А теперь ходил, искал, возвращался, прочитывал десятки надписей… Наверное, только после часа лихорадочных исканий он нашел вагон с проволокой. Там лежали мотки проволоки разной толщины. Он выбрал один из них и чуть ли не бегом поспешил к кабельному колодцу.
Закрепив один конец проволоки и медленно разматывая ее, он шел к стене. За ней царила тишина. Только где-то дальше, от платформы, долетал шум голосов — там работали. Он перебрался через стену и зашел между вагонами.
Он не ошибся. Надписи свидетельствовали о том, что состав предназначен для отправки на фронт. Он заметил приближавшуюся охрану. Быстро лег за колесами большого вагона и прижался к земле. Солдаты прошли близко от него. Подождав немного, он двинулся дальше. Наконец Загдан увидел цистерны. Они стояли рядом с другими составами. На нескольких вагонах был характерный красный знак и надпись: «Осторожно перекатывать! Взрывчатка!» Значит, здесь были вагоны с боеприпасами и взрывчатым веществом.
Загдан подполз под цистерну с бензином. Постучал по ней снизу. Она была полной. Этот состав предназначался для отправки в Польшу. Загдан присел на минуту и, приостанавливая учащенное дыхание, вслушивался в отголоски ночи. Но вблизи ничего подозрительного не было слышно. Он обмотал проволокой гранату и дрожащими от возбуждения руками стал закреплять ее под цистерной.
Когда граната держалась уже прочно на месте, он осторожно отогнул усики чеки запала, конец проволоки продел через кольцо и надежно закрепил. Наверное, раз десять проверил, крепко ли держится граната и свободно ли выдернется чека.
Он ощутил холодный пот на лбу и щеках. Вытер лицо тыльной стороной ладони и, расправляя скрутившиеся кольца проволоки, стал отползать к стене. Снова где-то поблизости услышал шаги, но, прижавшись к земле, не заметил, кто шел.
Он подождал немного, а затем добрался до стены. Проверил, не зацепится ли где в бетонном ограждении проволока. Через минуту он уже был у колодца. Протянул проволоку через отверстие в крышке, затем устроился как мог в колодце.
Он не мог объяснить чувство, которое охватило его в ту минуту. Он был счастлив, что вот сейчас он отомстит за тех, кто погиб в Новогруде, во время отступления и в ту кошмарную ночь на плацу смерти в Замбруве. Он начал выбирать проволоку. Наконец он почувствовал в руке легкое натяжение. Он сжал зубы, приостановил дыхание и дернул изо всех сил. «Сто двадцать один, сто двадцать два, сто двадцать три», — отсчитывал он машинально.
Сначала до него донесся приглушенный расстоянием взрыв гранаты, но почти одновременно раздался другой, во сто крат сильнее, такой сверхмощный, будто тысячи громов ударили где-то рядом.
Сквозь отверстие в крышке Загдан увидел пульсирующий свет, разлившийся по небу. Он лихорадочно затянул проволоку в колодец. В рев пламени ворвался вой сирен и свист паровозов, а затем два новых сильнейших взрыва прогремели над станцией.
Заходила ходуном земля, задрожали стенки колодца, сверху посыпались крошки бетона. Загдан примял ногой витки проволоки и радостно, как зачарованный смотрел сквозь щель в крышке на раскаленный до красноты край неба.
В рев бесновавшегося пожара врывались громовые раскаты новых взрывов. Высоко взлетали горящие обломки вагонов и цистерн. Гейзеры пылающего бензина стреляли вверх длинными свечами.
Стало светло как днем. Прибыли команды, но они не могли приблизиться к этому огненному пеклу. А тем временем взлетали на воздух новые вагоны с боеприпасами и взрывчаткой.
Пожар разливался широко, как море. Над Кенигсбергом не стихал вой сирен, которым вторили свистки паровозов и глухие гудки кораблей в порту. Прибыли отряды саперов, многочисленные группы гестаповцев и жандармов. Пожар перебрасывался с состава на состав. Загорелись первые дома, и огонь стал угрожать целому кварталу. Никто не мог ответить, что было причиной этого бедствия и сколько людей погибло. Пламя охватило большой склад военных материалов. Паровозами удалось отвести несколько составов, стоявших несколько дальше и готовых к отправке.