Смысл

Н.Е.К. – т.о.

Это поселение раскинулось на левом берегу неширокой быстрой реки.

Восточная природа предстала перед Николаем во всей осенней красоте.

Горы спускались к реке. Они были покрыты густыми лесами, разукрашенными разноцветной листвой. Красно-жёлто-зелёные пятна сливались в необычную картину.

Какой-то старик в вагоне сидя внизу у окна, когда поезд только подъезжал к городку, рассказывал ребятишкам, окружившим его, что этот город стоит на дне древнего моря.

– А где же море, дедушка? – спросил один маленький мальчик со взъерошенными тёмными волосами.

– Высохло

море. Здесь давно уже находят много ракушек и другую окаменевшую морскую всячину.

– Как же могло море высохнуть, дедушка? – не унимался мальчуган.

– А вот так. Было это очень много лет назад. Людей тогда ещё на земле не было. Да и земли почти не было – была только вода, да в ней маленькие острова. А потом из воды стали подниматься горы и получилась земля. И на этой земле появились птицы и звери, а потом и человек.

– Значит море не высохло, дедушка. Это земля прогнала море.

– Можно и так сказать, Степунюшка, – сказал улыбнувшись старичок и погладил мальчика по голове, приглаживая его непослушные волосы своей широкой шершавой ладонью.

А Николай, слушая рассказ старика, закрыл глаза и представил себе бескрайнее синее море, которое он никогда не видел. Потом из этой бесконечной глади воды поднялась высокая гора, а на самой вершине этой горы стоял человек…

Гора победила море, человек победил гору. Значит человек самый сильный?..

Вот такая получилась сказка, а точнее формула силы.

14

Поезд подкатывал к станции.

Николай смотрел в окно. За окном появилось огромное озеро с гладкой как зеркало поверхностью.

«А дедушка говорил, что море высохло… Вот оно», – подумал Николай.

Железнодорожная станция была небольшая, но с десятком переплетающихся железных путей. Здание вокзала было маленькое и деревянное. На путях стояли два эшелона – один с пушками и вагонами, гружёнными ящиками, скорее всего для снарядов, подумалось Николаю, а второй состоял из вагонов-теплушек для солдат с торчащими печными трубами. На платформах было много людей и в военной, и в обычной одежде. Николай вглядывался в лица солдат, которые отправлялись на фронт, пытаясь увидеть в них что-то особенное. Но это были обычные человеческие лица, на которых отражались обычные человеческие чувства.

После того как поезд остановился, Николай вышел из вагона и огляделся по сторонам. У него была пара часов, чтобы добраться до училища. Времени было с избытком и потому Николай решил прогуляться по посёлку. Было приятно пройтись пешком после двух суток тряски в поезде. Весь городок можно было пройти вдоль и поперёк гораздо быстрее, чем за два часа. Погода была хорошая, настроение тоже. Вещмешок не напрягал плечи, а ноги с удовольствием разминались.

Городок был вытянут вдоль реки. Улицы были немноголюдны. После толкотни вагона и железнодорожной станции Николай наслаждался тишиной и простором маленького городка.

Мимо пробегал мальчишка лет десяти в рваных коричневых штанах и грязной рубахе, которая когда-то была белого цвета.

– Ей, пацан, – остановил Николай мальчика. – Ты не знаешь как пройти к артиллерийскому училищу?

– А, это где из пушек стрелять

учат? – весело улыбнулся мальчишка. – Так это всё время прямо и прямо шагайте, дальше река повернёт налево, а вы поворачивайте направо и почти сразу упрётесь в железные ворота. Так это и есть ваше училище.

– Спасибо, паренёк, – поблагодарил Николай. – На тебе сахарку к чайку.

Мальчик схватил протянутый Николаем кусочек сахара, крикнул на бегу «спасибо» и, засунув сахар за щёку, побежал дальше.

И Николай пошёл дальше…

15

Неспешно Николай шагал по городку.

Прогулялся вдоль реки. Когда река начала скрываться за поворотом он повернул направо, как советовал ему мальчуган, и пройдя около сотни шагов упёрся в железные ворота. Возле ворот стоял часовой. Это был молодой человек. Он был в длинной серо-зелёной шинели, которая доходила ему почти до пяток, скрывая начищенные до блеска чёрные сапоги. На голове часового была тёплая шапка, которую называли «ушанка», с завязанными на макушке «ушами». За спиной солдата на ремне виднелась винтовка.

– Здравия желаю, – поздоровался Николай, подходя ближе. – Курсант Коновалов для прохождения учёбы прибыл, – доложил он своё появление.

– Документы, – важно произнёс часовой, не здороваясь и поправляя слезающую с плеча винтовку.

Николай достал из грудного кармана аккуратно сложенный листок направления и протянул его часовому. Тот медленно раскрыл лист жёлто-серой бумаги, прочитал написанное в нём и протянул обратно Николаю.

– Военный билет? – всё так же медленно, как будто нехотя, проговорил часовой.

Николай достал военный билет. Солдат изучил и его.

– Проходите в калитку, – сказал часовой, возвращая военную книжечку Николаю, – пойдёте по дорожке прямо, повернёте направо, там увидите первый корпус – это канцелярия. Идите туда оформляться.

– Спасибо, – Николай убрал документы и, подхватив вещмешок, прошёл в калитку.

Канцелярию он нашёл быстро. Пока шагал до неё, осматривался по сторонам и видел вокруг чистоту и порядок.

Порядок Николай любил. Чистота всегда радовала ему глаз. Уже давно он был убеждён, что порядок – это правильное проявление жизни. Ещё в детстве он подметил в природе этот порядок – всё жило по своим правильным законам. И с тех пор он старался сохранять это: чистоту мыслей, чистоту тела, порядок вокруг, порядок в себе…

В канцелярии на входе его встретил дежурный за столом. Тоже молодой. Но это был не курсант, как часовой. Это был офицер. У него на рукаве был виден чёрный ромбик в красной окантовке, в центре которого красовались две перекрещенные золотые пушки. Николай отдал ему направление и показал военный билет. Офицер изучил направление и пригласил Николая присесть на стул – подождать, пока он будет заполнять бумаги. Это заняло около получаса. За это время Николай огляделся.

Огромная комната канцелярии скорее напоминала зал. На тёмно-зелёных стенах висели в ряд портреты известных военных людей разных лет и разных войн. Николай рассмотрел каждый портрет, вглядываясь в лица, которые видели войну и побеждали в ней. Он войны ещё не видел…