Сначала будет страшно. 7 жизней, которые мне пришлось прожить, чтобы стать настоящим предпринимателем
Шрифт:
– Зубы на бордюр, мразь, зубы на бордюр, – тащил я извивавшегося подростка. Вокруг все было в крови – автобусная остановка, столбы, асфальт, бордюры – уже не кино, а реальность.
– Зубы на бордюр! – Вдруг откуда-то справа я ощутил резкий толчок, который на мгновение сбил меня с ног. Этого мгновения противнику хватило на то, чтобы…
Но начнем сначала.
Тольятти – город небольшой, «колхоз-переросток», тут от идейного конфликта до личного один шаг. На моей
В один из таких вечеров мы сидели дома у нашего друга.
– Парни, нужна ваша помощь, я не знаю, как мне быть. Совсем сестру стравливают. На иглу подсадили и не отпускают. Мама ее в деревню увезла, но вечно она там жить не сможет. А они все ходят и ходят каждый день сюда, собираются толпой около дома. Я один сделать ничего не могу.
Тут раздался звонок в дверь.
– Стой, я открою. – Я бросился в носках на лестничную площадку. Там стоял мой старый знакомый – наркоман из притона в моем квартале.
– Ты чего сюда пришел? – Он не воспринял меня всерьез.
– Где Эля, салага?
– Это не важно. Чтобы больше никто из вас здесь не появлялся. Иначе я вас всех порешаю. Ты понял?
– Охренел? Ты с кем разговариваешь?
В общем, назад на лифте он ехал на первый этаж без сознания. Но на этом все не закончилось.
В тот вечер я возвращался домой с подругами, и вдруг сзади крик:
– Эй, баклан, это ты тут наркоманов не любишь?
Я понял, что начинается заварушка.
– Настя, иди за Антоном. Марин, а ты давай за нашими: если найдешь, скажи, чтобы быстро рвали сюда.
Девчонки побежали за подмогой. Я повернулся. Их было человек десять. Они быстро взяли меня в плотное кольцо. Для тех, кто никогда не имел дело с наркоманами, поясню, что это вовсе не обязательно заколотые доходяги, которых плевком перешибешь. Передо мной стояли обычные дворовые парни с не самыми слабыми руками и ногами.
– За базар отвечать надо!
Это был тот случай, когда ждать не имело смысла и нужно было бить первым. Я и ударил.
Исход драки мог бы быть другим, если бы мне не помешал алкоголь. Точнее, если бы он не помог. Все произошло очень стремительно, почти моментально. Секунда – и мы с противниками уже на земле. Подо мной кто-то из парней. Я бью его по лицу об асфальт, он еще пытается сопротивляться. Его друзья лупят меня ногами по телу, но этих ударов я уже не чувствую. Желание подавить сопротивление противника, разорвать его и броситься на следующего – сильнее боли.
Вдруг что-то произошло. Вспышка в глазах. Темнота.
Я на мгновение теряю сознание. Встаю. Кружится голова. Я смотрю на людей вокруг, но ничего не понимаю. Они как будто в страхе отодвигаются от меня.
Опускаю глаза вниз и вижу кровь. Чувствую жжение где-то слева.
Прикасаюсь к лицу – на моей руке моя щека.
– Кто меня порезал? – зарычал я. – Ты тварь? – Я схватил первого попавшегося.
– Не я.
– Ты? – Они бросились врассыпную. Я увидел фигуру пацана, который был в моей крови больше всех.
Тут я потерял над собой контроль.
Я несколько раз ударил его о павильон остановки. И продолжал наносить удары.
Я потащил его к обочине. В голове пронеслись кадры из фильма. – Зубы на бордюр, сука, зубы на бордюр!
Под ударами он почти перестал сопротивляться. Я схватил его за шею и прижал к асфальту.
Кто-то кричит сбоку и сбивает меня с ног.
Я отлетаю в сторону. Это что еще за мудак?
– Отойди, мужик. Не вмешивайся. – Я снова хватаю парня и тащу его.
Мужик врезается в меня с разбегу. Толчок. Я теряю хватку. Парень успевает убежать. Я теряю его из виду. Рядом продолжается драка. На дороге лежит кто-то из парней со стороны наркоманов. Все в дымке, тумане. Беру шарф, складываю его в несколько слоев и зажимаю лицо. Что-то вспоминаю о том, что от кровопотери можно умереть. Мозг подсказывает: надо в травмпункт. Торможу машины. Все пролетают мимо.
Вдруг мужской голос зовет меня: «Садись быстро, поехали!»
Это тот самый мужик, который сбил меня с ног, В травмпункте я сидел и ждал очереди. Позвонил отцу: «Пап, меня немного порезали, ты только маме не говори». Конечно, они приехали вдвоем, мама в слезах. А мой спаситель, дождавшись, пока приедут родители, так же неожиданно исчез, как и появился.
Щеку зашили, но шрам, как видите, остался на всю жизнь.
История на этом не закончилась. Я же говорю, Тольятти – маленькая деревня, каждый хоть раз в жизни пересекался с каждым.
Мой отец работал следователем. Через пару лет после той драки он допрашивал очередного подозреваемого. Светило тому порядочно, уже не помню за что. А у меня отец – человек душевный, с преступниками всегда общался на равных. Они разговорились, и подозреваемый разоткровенничался:
– Много я, конечно, в жизни зла натворил, но были и добрые дела. Как-то раз двух пацанов спас – одного от смерти, другого от тюрьмы. Один со щекой отрезанной, я его из драки вытащил, а то без трупа точно бы не обошлось. Жизнь бы себе сломал, дурак. Надеюсь, на том свете зачтется.
Я теперь вспоминаю этого мужика, когда начинаю осуждать кого-либо. Я говорю себе: «Стоп. Перед тобой просто человек, который совершил глупый поступок. Но откуда ты знаешь, на что он еще способен? Может быть, случись война, этот парень тебя из-под обстрела раненого вытащит. А кто-нибудь другой, с безупречной репутацией – оставит умирать на поле боя».
Ненависть всегда держится на мифе. Мы в своем воображении превращаем неудобного человека в символ зла и начинаем его ненавидеть. По сути, эта подмена и есть корень всякой войны.