Сначала было похищение...
Шрифт:
– Это … норма? — Никогда мне не понять женщин.
– Не то, чтобы норма. Когда всё спокойно я не плачу. Но в последние месяцы мою жизнь нельзя назвать спокойной. Вот и сорвалась. Но мужчин это не должно касаться. Тебе следовало бы сделать вид, что ты не заметил.
– Вот уж глупости! — Хохотнул в ответ. — Моя женщина здесь льёт воду, а мне сделать вид, что я ничего не замечаю? Когда мог бы предотвратить или защитить? — Кажется мне, что созрело ещё одно правило. — Нет. У нас так не будет. Помнишь, я просил тебя быть откровенной в
– Роберт! Ну нет! Это слишком для меня! Ты слышал что-то о личных границах? Когда есть что-то, что тебя не касается? — Даже оторвала голову и с возмущением уставилась на меня.
Смотрю в эти невероятные глаза, даже не пытаясь скрывать восхищения.
– Ты знаешь, как прекрасна?
– Что, прости?
– Ты очень красивая. Это потрясающее чувство, видеть тебя на публике, — такую сдержанную, интеллигентную и утончённую. Знаешь, о чём я думаю в этот момент?
– Почему-то мне кажется, что не о светских беседах.
– Конечно. Я думаю о том, точнее вспоминаю, как ночью ты извиваешься подо мной или на мне, как тебя трясёт, когда ты кончаешь, как кричишь на весь дом, как …
– Роберт, прошу тебя … Я умоляю, не надо. Такие разговоры, они … это слишком!
– А знаешь ли ты, как прекрасна, когда смеёшься? Когда мы наедине, или когда ты вдвоём с Лифиссой и ты думаешь, что никто не видит? Как заразителен твой смех, как светятся глаза?
Она смотрела на меня, борясь с желанием сбежать от таких откровений.
– Но больше всего я люблю тебя, когда ты решительна. Вот как сейчас, когда попыталась выпрыгнуть из кресла. Ты не представляешь, как демонски сексуально выглядишь в этот момент. Не могу подобрать слов, я не мастак комплиментов … ты просто невероятная.
– Роберт, я… — начала, но передумала. — Спасибо. Я ещё хотела сказать, этот человек, твой друг, который приходил сегодня …
– Он мне не друг. Приятель, знакомый. Мы однокашники, в академии вместе учились. Но не друзья. — Говорю, любуясь её смущением.
– Хорошо, твой приятель. Он ментальничал. Я не сориентировалась во время. В слишком расстроенных чувствах была. Я почувствовала что-то странное, там, внизу. Словно разум погас … Я не могу это объяснить. Никогда не сталкивалась с менталистами, но это … это было жутко … тело, как не моё … И меня так потянуло к нему… — эти глаза стали стеклянными от собравшихся слёз. Всхлип, и они потекли по щекам.
Собирая капли губами, усыпая лицо поцелуями, я услышал:
– Ну вот, говоришь плакать с тобой, а сам не даешь даже нормально порыдать. — Не то упрёк, не то благодарность.
– Я сейчас внезапно понял, что у меня непереносимость женских слёз.
– Ты не злишься?
– Конечно злюсь. Но не на тебя же. Хотя и немного на тебя, за то, что не умеешь ставить защиту. Но это поправимо.
– Так ты понял?
– Девочка моя. Ну конечно понял. Прости, что не уберёг. Ещё недавно спарринги по ментальной магии были моими буднями. Я знаю, каково это. Успокойся, постарайся забыть. Я научу тебя закрываться и ты больше никогда такого не испытаешь. А Мэтью к тебе больше и на пушечный выстрел не подойдёт. Я не позволю.
– Хорошо бы… — кажется успокоилась и собралась было пристроить голову на плечо, как встрепенулась. — Но Роберт … есть ещё кое-что. Я знаю его. Видела уже. Мы не знакомы, но виделись однажды на улице. Пофлиртовали немного, ничего осо …
– Что значит пофлиртовали? — Да какого демона! Какой ещё может быть флирт?!
– Ни к чему не обязывающий обмен любезностями, несколько комплиментов. Я уже не помню, но всё уложилось бы в рамки этикета, если бы не его воздействие. Тогда я тоже этого не поняла, сопоставила только сейчас. Да и слабее было тогда. Я чувствовала влечение, но краем сознания понимала, что оно не моё. И будто тело вопило "тревога". Понимаешь? Я сбежала тогда, села в экипаж и уехала.
– Когда это было?
– Дай-ка минутку … я сейчас вспомню … Когда я ехала на вокзал, расспросить о Мелани.
– То есть со мной ты не была тогда знакома?
– Нет. Конечно нет. — Заверила она. Тут же спохватилась. — Роберт! О чём ты думаешь?
– О том, что я, оказывается, жутко ревнив. — Сегодня день открытий. Не иначе. — Больше он к тебе не приблизится. С кем ещё ты флиртуешь? Мэтью, Эндрю. О ком ещё я не знаю?
– Слушай, тебе не кажется, что нужно открыть окно?
– Зачем? — Удивительная смена темы.
– Здесь пахнет плохо. Не хорошо.
– Ничего не чувствую.
– Роберт, здесь пахнет, будто люди здесь только что …
– Сексом?
Кивнула облегчённо, довольная, что я избавил её от нужды произносить пошлости в слух.
– Я сама. Сиди.
Открыв окно, назад не вернулась, принявшись ходить туда-сюда по комнате.
– Я жду ответа.
– Я думала, что это риторический вопрос.
– К демонам риторику. Анна! Какой, подери тебя демон может быть флирт!
– Не ори на меня! Я не делала и не говорила никому ничего такого, что не вписывалось бы в рамки этикета. Не смей мне выговаривать!
– Да к демонам этикет! Какой может быть флирт!
– Роберт! Ты забываешься. — Остановилась напротив. Ладошки сжаты в кулаки. Надо же, воплощение гнева.
– Это какой-то бесполезный разговор. Ты меня не слышишь! — Я действительно повысил голос. Не специально, само получилось. — Если я тебе скажу, что вызову каждого, кто посмеет с тобой флиртовать! Так понятно?!
– Да как ты … Да я …
– Мне плевать на этикет, говорю ещё раз. Все эти светские реверансы нас не касаются. Обращение на "вы", секс по графику для зачатия наследников, разные спальни! Нас это не касается!