Сначала кофе
Шрифт:
Эпилог. Часть 1
30 декабря. Прага. Отель «Санрайз»
— Даже здесь пахнет проклятой рулькой, — захныкала я.
— Нет. Вообще ничем не пахнет, — уверил меня Нечаев. — Тебе кажется.
— Наверно, это от одежды.
— Ась, ты голая.
— Значит, от волос.
Я мотнула головой, чтобы поймать прядь и понюхать. Не уловила толком. Подползла к Киру и исследовала носом его волосы.
— Так это от тебя. Конечно!
Он закатил глаза.
— Не удивительно. Я же мотался за твоей чертовой
Я театрально вздохнула.
— Придется тебе идти опять.
— Неееееет. Даже не уговаривай.
— Ты сам виноват, Кир. — Развела я руками. — Так вкусно пахнешь мяском.
— Ася, я же предупреждал в прошлый раз. Говорил, давай куплю сразу много. Но — нет. Тебе нравится гонять меня по сто раз на мороз. Не пойду, — уперся Нечаев.
— Ну, Кирюш, Киииирь, — заныла я, залезая ему под руку, ласкаясь, как кошка. — Я так есть хочу. Я же беременная. Сходииииии.
— Нет, — буркнул он сердито, но сжал губы, и я поняла, что старается не улыбаться. Герой.
— Неужели мне придется одной идти? Там темно, и все пьяные.
Для убедительности я провело ладонью по его животу, ниже к паху.
— Аська, это шантаж.
— Да. Он самый, — и пригрозила для верности. — Будешь морить меня голодом, я съем тебя.
Кир глухо охнул, когда моя рука нашла весьма вкусную часть его тела.
— О, я прямо мечтаю быть съеденным. Разве зайцы не должны питаться травкой? — оттаял он.
— Некоторые беременные зайцы дичают от голода и становятся очень хищными.
Нечаев заржал.
— Ну, пошли вместе, — сдался он. — Тебе надо прогуляться.
Мне категорически не хотелось вылезать из теплой огромной кровати, но Кир был прав. Нужно размяться. Мы почти не гуляли сегодня, только сходили в пресловутый музей секс-машин, а потом срочно рванули в обратно в отель. По понятным, думаю, причинам.
Все вышло так, как Кир пророчил. Завидущий кафедрой пошел навстречу. Еще бы он не пошел, ведь Нечаев лично с ним общался. Мне разрешили сдать сессию досрочно. Половину вообще поставили автоматом за хорошее посещение и вовремя сданные лабораторные работы. С визой тоже проблем почти не было. Коноко оформил вызов, едва Кир озвучил свое категорическое желание ехать с невестой.
Мы собирались лететь в Техас сразу из Праги.
Я оставляла в России родителей, друзей, учебу, чтобы быть рядом с любимым человеком, отцом моего будущего ребенка. Да, я могла встать в позу, заявить, что ни за что не покину страну ради человека, который так сильно меня обидел. Знаю, Кир остался бы. Не зря он самоотверженно предлагал именно такое решение нашей проблемы. Только вряд ли я была бы счастлива, зная, что лишила его шанса поработать с Конокофилипс. Тем более, что пока не было ясно, как долго нам придется провести в Штатах. Женька оставался в России и вместе с Ремизовым вникал в нюансы функционирования корпорации Кирилла. Он должен был приехать ближе к лету. И, похоже, до этого времени мой близорукий друг собирался жениться на Алле Нечаевой и забрать ее с собой. Алку правда весьма подобные перспективы не вдохновляли.
— Кир, зачем так много? — недоумевала я жуя, пока нам накладывали в пакет кусочки печено вепрево колено.
— Я ночью никуда не пойду, заяц. Так что не возникай. — Он нажал мне на нос, как на кнопку. — Я старый больной человек. Пожалей мои седины.
— Да на тебе пахать можно, — промямлила я с полным ртом.
— Не рассказывай об это Ремизову и Андрееву. А то был у меня один партнер, который знал.
Я фыркнула, прожевала, продолжила спорить.
— Все равно, Кир, я столько не съем.
— Свежо преданье.
— И вообще, мне нельзя. Я буду толстой. Хочешь, чтобы я была толстой?
— Мечтаю, — буркнул Нечаев, уводя меня от палатки уличной еды.
— Нет, мне нельзя жиреть.
— О, боже. — Кир задрал глаза к небу. — За что мне это?
— За все хорошее, что сделал в жизни.
— Пожалуй.
Он сделал вид что обиделся и пошел на шаг впереди меня, размахивая пакетом с мясом.
— Кир.
— Ммм? — не оборачиваясь.
— Кирюш, ну подожди.
Я догнала его, преградив дорогу.
— И что? — он задрал бровь и уголок губ, изображая свою надменную, снисходительную улыбку. Но у него не получилось. Куда-то последнее время пропали без вести дерзкие черты лица и выражение брезгливости. Даже нахальный и саркастичный Нечаев казался мне безумно милым.
— Вот что.
Я потянула его за шарф, заставляя нагнуться и поцеловать меня. Прикрыв глаза, я целовала его, игнорируя легкий мороз, кусающий влажные губы и запах мяса из пакета, который манил и соблазнял.
Нас обходили туристы, смеясь и поздравляя с наступающим. Фонари подмигивали желтыми глазами, а небо в звездах кружилось над головами, как в сказке.
— Давай поженимся, — выпалила я.
— Что? — Кир ушам не поверил.
— Говорю, женись на мне, Нечаев. Прямо здесь и сейчас.
— Что? — похоже, у него заело, но отмер быстро. — Ась, это же невозможно. Как? Скоро новый год и в Праге. Наверно, тут так не делается.
— Пф, — фыркнула я. — Кто-то однажды мне сказал, что нет ничего невозможного. Между прочим, тоже имея в виду свадьбу.
— Ох, черт, — выругался Кир, сгребая меня в объятия. — Аська, что же ты со мой делаешь?
Он поцеловал так жарко и неистово, что я задохнулась.
– Клянусь, завтра ты станешь моей женой, — пообещал Кир.
Стоит ли говорить, что он сдержал обещание.
Вечером следующего дня я стояла напротив Кирилла в маленькой церквушке и клялась любить его до конца своих дней. Не знаю, как он узнал об этом месте, как договорился со священником. И знать не хочу. Главное, что теперь на моем пальце кольцо из платины с сапфирами, и я его жена.
Не знаю имеет ли этот брак имеет юридическую силу, но для нас намного важнее другое. Здесь и сейчас, накануне нового года мы пообещали быть вместе всю жизнь.