Сначала я убью свой страх
Шрифт:
– Ты мне это предлагаешь после всего, что я тебе рассказал? А вдруг меня завалят?
– Не говори так! Нельзя. У вас все получится, алиби тебе я обеспечу, да так правдоподобно, что не подкопаешься. Кроме того, ты сам сказал, что офис твой разгромлен. – Она перекинула ногу через его торс, села ему на живот, и он почувствовал кожей волнующее прикосновение ее горячей влажной плоти. – Хорошо, давай придумаем какой-нибудь вразумительный предлог. Например, ты будешь отваживать моих ухажеров. Я девушка самостоятельная, мне никто не нужен, а они так и липнут как мухи на мед! Поживи хоть немного, пока офис отремонтируют.
– В принципе можно обдумать предложение, когда все закончится. Только я буду платить за все!
– Да плати, если хочешь! Хотя я
Наташа начала медленно двигать тазом, все крепче прижимаясь к нему и постепенно сползая вниз, где уже просыпалась его мужская сила. Их плоть встретилась, и он резко вошел в нее. Она вздрогнула, склонилась над ним, рассыпав длинные пепельные пряди по его груди, и начала волнообразно двигать всем телом, все глубже вбирая его в себя. Он смотрел на ее милое лицо, чуть тронутое румянцем, на чувственно приоткрытый рот, маленькие груди, колышущиеся в такт ее движениям, и беспокойные мысли и сомнения, мучившие его последние дни, стали бледнеть, терять свою остроту, и тихое блаженство постепенно вытеснило их куда-то на задворки подсознания. «Нет, брат, вот так жить стоит!»
Следующий день Денис провел в хлопотах. Хотелось подготовиться к любым неожиданностям, поэтому он разворошил все свои контакты, и, в общем, с пользой. Ему удалось достать немного взрывчатки и два радиоуправляемых взрывателя, которые могли очень пригодиться. Кроме того, купил три малогабаритные рации с радиусом действия более двадцати километров. Теперь Серьга мог получать донесения от своих «топтунов», которые имели слабенькие рации, и передавать информацию штурмовой группе. Тайник в фургоне уже был забит до отказа, и небольшие самонадувающиеся лодки из тонкого прорезиненного материала пришлось распихивать в салоне.
В полдень они с Наташей пообедали в «Петровском», а вечером ужинали и играли в боулинге загородного клуба «ПосейДон». Кроме того, что им было приятно побыть вместе после долгого перерыва, эти выходы имели целью привлечь внимание к себе, чтобы алиби выглядело более надежным. Для этого Наташа выбрала наряды, минимально прикрывавшие ее роскошное тело, и оба так активно разыгрывали взаимную страсть, что, увлекшись любовным эпатажем, чуть не довели себя до оргазма. Разумеется, это не прошло не замеченным ни для тех, кому было все равно, ни для тех, кого личность Дениса очень даже интересовала. Люди Черепа, Армавирского и Гогена, а также информаторы уголовки так активно докладывали своим хозяевам обо всех штучках, откалываемых этой сладкой парочкой, что в верхах вскоре воцарилось недоумение и удивление пополам со здоровым любопытством. Черепу было непонятно, как человек, одной ногой уже стоявший в могиле, мог так беззаботно веселиться, в то время как ему следовало забиться в какую-нибудь крысиную нору и «сопеть в подмышку». В свою очередь, Гоген и Армавирский, зная о намерениях Дениса, недоумевали от его бесшабашности перед столь ответственным мероприятием.
А Наташа и Денис, утомленные «пиром во время чумы», вернулись к ней домой и занялись именно тем, чего ожидали многочисленные невольные свидетели их эротической клоунады. Утром Денис встал рано, стараясь не разбудить Наташу, принял душ и соорудил на скорую руку завтрак в постель. Когда она проснулась, он попотчевал ее кофе с бутербродами и принялся инструктировать по поводу грядущего вечера.
– Позвони в салон и скажи им, что заболела, но так, чтобы все поняли, что у тебя закрутилась интрижка. Сможешь?
– Не учи ученого, теоретик. Я могу так рассказать о своей мнимой болезни, что любой через десять минут кончит там, где стоит.
– Не сомневаюсь в твоих способностях. И ни в коем случае не выходи! Тебя не должны видеть в одиночестве. Постарайся дотерпеть до завтра.
– Неужели я выгляжу такой дурой?
– Ну прости, крошка! Я просто очень волнуюсь!
– А с виду спокоен, как подкрепившийся удав. Ладно, хватит! Иди уже. А то, глядя на тебя, я завожусь.
– Аналогично. Но – ни-ни!
– А вдруг ты не вернешься к утру?
– Тогда читай обо мне в криминальной хронике. Шутю! Я обязательно вернусь.
Через полчаса он осторожно спустился вниз и открыл взятым у Наташи ключом вторую дверь парадного, выходившую в заваленный строительным мусором сквер. Незаметно пробравшись под окнами дома, перемахнул через невысокую ограду и вскоре уже трясся на своей «девятке» по ухабистой дороге, ведущей к складу на Товарной.
В два часа дня, как было условлено, Денис ждал возле автобусной остановки при въезде в хутор Соснов. Серая «девятка» выехала из хутора и, не остановившись, свернула на проселок. Денис тронулся на фургоне следом. Через двадцать минут тряски обе машины остановились возле густой рощи, тянувшейся полукругом вдоль берега протоки. Поздоровавшись с ребятами, Денис загнал фургон в расчищенный специально для этого проем между деревьев и первым делом занялся рацией. Ровно в три был назначен контрольный сеанс связи с Серьгой. Вчера они настроили свои рации и проверили их на близком расстоянии, теперь же нужно было проверить дальность связи. От места лагеря до Новореченска – около двадцати пяти километров, в то время как по дороге набегало больше пятидесяти.
Затаив дыхание, все ждали начала сеанса. Денис надел наушники, переключил нужные тумблеры и стал вслушиваться в потрескивающий эфир.
– Зоркий вызывает Волкодава. Зоркий вызывает Волкодава, – вдруг совершенно отчетливо послышалось в наушниках.
– Волкодав на связи, доложи обстановку, прием. – Денис повернулся к ребятам, подняв вверх большой палец, а Серьга продолжал:
– Я только что от ресторана. Народ для разврата готов, гости подъезжают. Начнут через полчаса. Клиенты на месте. Прием.
– Зоркий, докладывай без лирики. Буду ждать сообщений каждые пятнадцать минут. Однако без нужды на связь не выходи. До связи.
Денис выключил рацию, проверил часы и махнул всем в сторону фургона – пора было заняться снаряжением.
Две лодки, взревев моторами, выскочили из протоки и по прямой устремились в сторону острова, отделявшего хутор Полынин от главного русла реки. День был пасмурным, резкие порывы ветра морщили поверхность воды мелкой рябью, пронося мимо редкие клочья стылого тумана. Спрятав лодки в густых зарослях камыша, бойцы разошлись по позициям для наблюдения за хутором и дорогой. Денис регулярно связывался с Серьгой, получая доклады об обстановке. Наконец поступил условный сигнал о начале движения объектов по направлению из города, и Денис по рации скомандовал сбор. Снова все загрузились в лодки, бесшумно обогнули по течению остров, пересекли протоку и высадились на другом берегу. Двое разведчиков обследовали рощу, отделявшую дорогу от берега, и, не найдя ничего подозрительного, подали сигнал основной группе. Денис вышел к дороге и выбрал участок, наиболее подходивший для засады. Здесь было несколько глубоких рытвин, возле которых даже тяжелые джипы забуксовали бы. Кроме того, в рытвинах можно было установить фугасы, присыпав их листьями и землей. Распределив бойцов по позициям и дав последние инструкции, Денис отошел в глубь рощи, где, не снимая наушников, занялся фугасами. Серьга постоянно докладывал о передвижении каравана.
– Волкодав! Они свернули с дороги в Бессоновской… Заехали на какое-то подворье… Там их встречают… – Серьга замолчал на несколько минут, потом снова включился и раздосадованно заговорил: – Похоже, они здесь надолго. Накрыты столы… Гульба… В усадьбе еще человек пятнадцать на машинах… Боюсь, они потом всей кодлой двинут к вам. Что будем делать?
– Зоркий! Отпускай «топтуна» и быстро ко мне! Поедем вместе, посмотрим.
Выйдя на опушку, Денис нашел Вито и проинструктировал его о действиях на время своего отсутствия. Отдав Вито «Бизон» – оружие Кота, от которого решил избавиться после операции, он взял «калаш» с оптикой, четыре рожка и столько же гранат для подствольника.